Из моего благодушного состояния меня вырвал Ленкин визг:

– Она моя!

Ленка стояла с самым что ни на есть свирепым видом и орала на мужчину, стоящего следующим за ней. Мужчина был повернут к залу спиной, но у меня между лопаток пробежал холодок. Сомнений не было, Горский собственной персоной приперся отобедать.

– Что вы мне тут рассказываете? – верещала на весь зал Ленка. – Вас здесь не стояло. Идите вы… в конец очереди и там качайте права!

Что отвечал ей Горский, я не слышала, он говорил достаточно тихо. Но судя по реакции Ленки, его ответ ее не устроил.

– Да мне плевать, кто вы тут и что у вас там горит! Эта зраза моя и я не собираюсь ее уступать.

– Девушка, - с не меньшим раздражением она обратилась к раздатчице, - если вы сейчас отдадите ему мою зразу, я на вашу шарашку Роспотребнадзор натравлю. И прокуратуру. И мэра. А мэр вас по головке точно не погладит!

Наверное, самым весомым аргументом, подействовавшим на раздатчицу, стали слова о мэре, потому что сразу же после этого Ленкин ор прекратился.

Минуты через две сияющая Ленка с видом победителя шествовала с подносом через зал.

– Невменько какой-то, - пожаловалась она, поставив поднос на стол. – Хотел зразу умыкнуть, но я ее отбила. Надеюсь, эта котлетина того стоила, - она поставила передо мной тарелку со злополучной зразой. – Поражаюсь, какими наглыми могут быть люди. Но я и не таким рога обламывала. Придурок, блин.

Ленкину тираду прервал голос Горского, раздавшийся над ее головой.

– А вы подруга Катерины? Что ж, все понятно. Я присяду?

– Нет! – завопила Ленка, гневно сверкая глазами. – Здесь занято!

– Да ладно, тут целых два стула свободных.

– И ничего не свободных! На одном сидит моя сумка, а на другой сейчас сядет мое пальто. Тесно нам с ним один стул занимать.

– Садитесь, пожалуйста, - просипела я внезапно охрипшим голосом.

– Катя, - назидательно произнесла Ленка, - тебе надо учиться говорить «нет». Иначе к тебе будут продолжать лепиться всякие идиоты.

Я закашлялась.

– И вообще мы собирались обсуждать твоего Корнишона. Зачем нам здесь лишние уши?

– Как интересно! – хмыкнул Горский, нагло отодвигая наш поднос и втискивая рядом свой. – Безотказная Катерина, да?

– Добрая слишком. Она бы вам эту зразину отдала, еще б и извинилась бы за что-нибудь. А ты, Катя, следи за своей тарелкой. Говорю тебе, не зря он сюда сел. Зазеваешься, а он зразу твою на вилку наколет и сожрет. Я такой контингент на раз-два вычисляю.

– С вами поделиться? – я проследила за голодным взглядом Горского, гипнотизирующего содержимое моей тарелки.

– Угу, - буркнул он, и половина котлеты перекочевала к нему.

– Что и требовалось доказать. Я же говорила! – закатила глаза подруга.

– Так что там с Корнишоном? – невозмутимо поинтересовался Горский.

– Это личное, - нервно сглотнула я.

– Да что скрывать? Мужичок один с маленьким членом, - ляпнула Ленка, игнорируя все мои предупредительные знаки.

– Сочувствую, - ухмыльнулся Горский и почему-то многозначительно посмотрел на меня.

– Лен, вспомни, о чем мы говорили, - попыталась образумить подругу.

– Ну… о Корнишоне, о маньяках…

– Какая тема интересная! – оживился Горский – Про маньяков я тоже послушаю.

– Короче, я говорила Кате, что у маньяков обычно с головой проблемы, большие психотравмы в прошлом и маленькие пиписьки.

Горский едва не подавился куском отжатой у меня зразы.

– А еще они приятные люди и могут легко втереться в доверие.

– Тогда я точно не маньяк, - рассмеялся Горский. – Ни один признак не совпадает. Хотя… Один все же есть.

– С башкой проблемы? Или маленькая…

Горский осуждающе посмотрел на Лену.

– Я приятный человек.

Ленка подкатила глаза.

– Ну не знаю, не знаю, мы с сантиметром замеры не делали.

Теперь подавилась я.

Прокашлявшись, я прохрипела:

– Лена, это мой начальник, Горский Виктор Степанович.

Краска схлынула с лица Лены, она побледнела как полотно, но все же решила сохранить хорошую мину при плохой игре.

– Виктор, - задумчиво произнесла она. – А мне нравится ваше имя. Говорящее.

И тут же достала телефон:

– А можно я вас сфоткаю на всякий случай.