Шрифт:
— Еще раз хочу объявить, что Катенька осчастливила меня согласием стать моей женой, — в какой-то момент говорит Игорь.
Все начинают аплодировать, а он обнимает меня за талию и касается губами ко рту.
Я, конечно же, улыбаюсь. Нарочито млею внешне. А внутри скребут кошки.
Зачем вот это сейчас было? Приглашения уже разосланы, склерозом никто не страдает. Вот зачем?
Делаю большой глоток шампанского. Не лучшая идея на голодный желудок, но мне необходимо хоть немного расслабиться.
— Устала? — участливо спрашивает Игорь.
— Ужасно.
— Благотворительность — тяжкий труд. Или тут все же не она?
— В смысле?
— В самом прямом, Кать. Работа с Барковским вышла, кажется, уже на другой уровень….
— Игорь, я оказываю услуги, за которые мне платят. И специфика такая, что понадобиться они могут в любое время дня и ночи. По-моему, ты об этом в курсе. Причем здесь благотворительность?
— Да вот сам понимаю, что оговорился. Здесь, кажется, что-то более личное.
— Ты думаешь, я работаю с Барковским потому, что между нами что-то есть?!
??????????????????????????- Нет повода?
— Нет, Игорь! Я, кажется, давно дала понять, что то недоразумение разрешилось. Более того, мы прекратим сотрудничество сразу, как Саша найдет ему другого юриста.
— Ты права, извини, — обняв за талию, гладит по спине. — Просто мне не нравится, что этот тип крутится вокруг тебя.
— Крутится?
— Ты же сталкиваешься с ним из-за работы. Я об этом.
— Скоро перестану.
К нам подходят гости, и разговор прерывается. Но послевкусие от него, как щекотка на краю сознания. Вроде бы разобрались, а все равно что-то не дает покоя, а что-не понимаю.
Глава 15
Заставляю себя перекусить, а шампанское заменяю минералкой. Не очень-то люблю пить, и поэтому пары бокалов достаточно чтоб поплыло в голове.
— Идем подышим, — берет меня под локоть Саша.
В нос бьет запах алкоголя. И передвигается парень слегка пошатываясь.
— Саш, Ангелина и так…
— Она уехала.
Набрасывает мне свой пиджак на плечи и уводит из зала на улицу.
— Поверить не могу, что она ко мне ревнует. Спустя семь лет безоблачного брака, увенчавшегося рождением сына.
Прохладно. Настолько, что по телу пробегает дрожь. Надеваю пиджак в рукава и обхватываю себя руками.
— Есть вещи, которые с годами не меняются, — говорит Саша, обнимая за плечи, и смотрит так, что пояснений не требуется.
— Господи, Саня…
— Я — ничего. Я — твой друг и у меня семья, — выдыхает. — Смирился давным-давно.
— Угу, — выворачиваюсь из объятий, приваливаюсь к стенке и закрываю лицо руками.
От каблуков смертельно болят ноги. Я так устала, мне так не по себе, что хочется сбежать домой, укрыться с головой одеялом и лечь к маме на колени. И лучше, если мне резко станет десять лет, а вот это вот все окажется просто сном.
— А что все-таки с Барковским, Кать? — Саша прислоняется рядом, став боком, — Он вон что учудил, да и вообще злющий ходит, ты сама не своя. А когда оказываетесь рядом, так ощущение, что апокалипсис начинается. Тут явно нечто большее…
— Угу, злющий ходит. Наверно, я первая за много лет, которая не дала.
— Кать…
— Саш, он — тот самый парень из лагеря, — выпаливаю. — Я его узнала, он меня узнал. Случилась кратковременная ностальгия. И это добавило неловкости к истории с «не дала». Вот и все.
— Не все, Кать. По вам обоим видно, что не все.
— Правда?
— Яр своеобразный, но не такой мудак, каким кажется. И, если у вас…. Да дело даже не в нем, — неопределенно кивает в сторону клуба, — Этот. Ты ж не любишь его. И не надо мне сейчас старую песню. Жить без любви очень херово, поверь — я знаю.
Ужасно хочется плакать. Похоже, я превращаюсь в истеричку.
— Нет ничего, Саш. Он меня просто ужасно бесит после того вечера вот и все. И ты не прав, что я не люблю Игоря. Люблю. И уважаю. К тому же не забывай, что мне не двадцать лет. Время полета в небеса давно прошло, как и желание летать. Мне хочется покоя и тишины.
— Угу…
— Все, — выставляю ладонь вперед, — больше ни слова. И вообще пора нам уже по домам. Пойду взгляну, что осталось от макияжа, заберу маму и поедем. Тебя завезем как раз по дороге.