Когда они собирались в путь, Керимоглу сказал:

— Удивляюсь я тебе. Тощий Мемед. Нисколько ты не похож на разбойника. Что ты будешь делать? Странно!.. Человек не знает, что у другого на душе.

— Будь здоров, ага, — в один голос сказали Мемед и Джаббар.

— Счастливого пути, — ответил Керимоглу, обнажая в улыбке молочно-белые зубы. — Заходите как-нибудь. Потолкуем.

Оба уходили с большими тяжелыми свертками. Керимоглу дал им хлеба, сыру и масла.

— До чего хороший человек! — восхищался Джаббар.

— До чего хороший… — вторил ему Мемед.

Вдруг Мемед изменился в Лице:

— Джаббар, а белье мы не отдали старику…

— Пустяки, не стащили же мы, а забыли…

— Так не годится. Вернемся, нужно отдать.

— Да, Керимоглу прав, ты совсем не похож на разбойника.

— Что поделаешь. Не все же родятся разбойниками.

— Ну, если так, вернемся…

— Пошли.

Они побежали назад. Керимоглу встретил их у входа в шатер.

— Что это вы вернулись? — удивленно спросил он.

— Ушли и совсем забыли про твое белье. Принесли обратно! — сказал Мемед.

— А я испугался, думал, что случилось. Пусть белье будет вам от меня подарком. Не снимайте.

— Да разве можно?.. — удивился Мемед.

— Можно, можно. Если снимете, я обижусь.

К скалам они подходили уже в сумерках. Вдали, на вершине скалы, искрился большой огненный шар костра.

— Это наши, — сказал Джаббар. — Кто же еще разведет такой костер? Дурду назло Асым Чавушу велел разжечь такой огромный костер.

— У меня нет больше сил двигаться. Свистни им! — попросил Мемед.

Джаббар сунул два пальца в рот и засвистел.

— От твоего свиста можно оглохнуть. Тебя и на том свете услышат.

Немного спустя со скалы раздался одиночный выстрел. За ним последовала целая серия.

— Не случилось ли чего-нибудь? — забеспокоился Мемед.

— Шалый Дурду празднует. Когда у него хорошее настроение, он без конца палит из винтовки.

Сколько они ни свистели, встречать их никто не вышел. Мемеда с Джаббаром охватила злость. Пот лил с них ручьем.

Выбиваясь из последних сил, добрались они до костра. Разбойники приветствовали их стоя. Шалый Дурду подошел и в честь их выстрелил несколько раз в воздух.

— Если бы вы сейчас не пришли, мы умерли бы с голоду. Реджеп Чавуш вон все еще стонет. И не из-за раны, а от голода. Клянусь богом!

Костер был огромный. Извивались, переплетаясь друг с другом, высокие, в рост человека, языки пламени. Поленья трещали, от них исходил приятный запах испаряющейся влаги… Сырые дрова разгораются плохо, долго сопротивляются они огню. Потом раскалываются на две части и исчезают в языках пламени.

Мемед подошел к Реджепу.

— Как дела, Чавуш? — спросил он.

— Рана болит, — застонал Реджеп. — Загноилась. Не заживет, наверное. Умру. Я уже полуживой…

Потом Мемед подошел к Хорали:

— Ну а ты как поживаешь, брат?

Хорали разразился бранью:

— Мать твою, жену и детей… Патроны, разбойников, деревню, деревья, землю, скалы, рану и жену Абди-аги!.. Слыхал? Абди-ага-то не умер. Вот мерзавец! Но ты не огорчайся, мы еще покажем этому подлецу! Ничего.

— Я вам принес пластырь и мазь. Керимоглу дал. Своими руками приготовил. Старый человек. В два дня все раны заживут… — сказал Мемед.

— И мазь твою туда же!.. — огрызнулся Хорали.

— Не говори так, Хорали, может быть, поможет.

— Дай бог, — пробурчал Хорали.

— Твой Керимоглу хвастался, — вставая, сказал Реджеп. — Хорошо, если мои раны заживут через месяц.

Мемед, сняв повязки, наложил ему на раны пластырь.

— Ох и устал же я… — вздохнул Мемед, подсаживаясь к костру.

— Послушай, Мемед, что говорит о тебе Джаббар. Он говорит, что в шатре Керимоглу ты стоял, разинув рот…

— Было дело. Никогда я не видел такого шатра. Райский уголок… — сознался Мемед.

— Это ведь Керимоглу! Уважаемый человек. Кому же, как не ему, иметь такой шатер! — сказал Джаббар.

— Ты знал его раньше, Джаббар? — спросил Дурду.

— Слышал о нем. Говорят, очень богатый человек. Да и мы своими глазами видели. Должно быть, спит на миллионах.

— Сколько хороших людей на этом свете! А какой гостеприимный! Перевязал мне рану. Накормил досыта. Подарил по паре белья, — восхищался Мемед

— Очень богатый ага, — подтвердил Джаббар.

— Раз он такой известный и богатый, почему мы о нем ничего не слыхали до сих пор? — удивился Дурду.