Дом он удостоил снисходительным одобрением. Когда у него бывало свободное время, он простукивал панели и определял возможность нахождения секретной комнаты, но мало-помалу его интерес к тайне лорда Листердейла ослабел. И в то же самое время он стал проявлять меньше интереса к персоне дочери табачника. Жизнь диктовала свое.

Барбаре дом принес полное удовлетворение. Джим Мастертон был приглашен к ним и теперь стал частым гостем. Он и миссис Сен-Винсент были в восторге друг от друга, и однажды он сказал Барбаре слова, сильно поразившие ее.

— Ты знаешь, этот дом — прекрасное жилище для твоей матери.

— Для матери?

— Да. Он словно был построен специально для нее! Она принадлежит ему каким-то необъяснимым путем. Ты знаешь, в этом доме есть что-то подозрительное, что-то жуткое и вместе с тем то, что просто не замечаешь под покровом повседневности.

— Не будь похожим на Руперта, — попросила его Барбара. — Он убежден, что злой полковник Карфакс убил лорда Листердейла и спрятал его тело под пол.

Мастертон рассмеялся.

— Я восхищен детективным рвением Руперта. Но я не имел в виду что-либо в этом роде. Здесь такой воздух, такая создалась атмосфера, которую никто не в состоянии полностью уловить.

Уже три месяца они жили на Чевиот-плэйс, когда Барбара пришла к своей матери с сияющим лицом.

— Джим и я — мы помолвлены. Да — прошлой ночью. О, мама, все это Похоже на то, что сказка становится былью.

— Моя дорогая! Я так рада, так рада!

И мать с дочерью крепко обняли друг друга.

— Ты знаешь, Джим почти так же влюблен в тебя, как и в меня, наконец сказала она с озорным смехом.

Миссис Сен-Винсент очень мило покраснела.

— Да, — продолжала настаивать девушка. — Ты считала, что этот дом будет прекрасным жилищем для меня, но в действительности все это время он — дом для тебя. Руперт и я не вполне принадлежим этому месту. А ты — да.

— Не говори чепухи, дорогая.

— Это не чепуха. В воздухе дома аромат зачарованного замка и ты зачарованная принцесса, а Квентин, о! задумчивый волшебник.

Миссис Сен-Винсент засмеялась и признала последний довод.

Руперт воспринял известие о помолвке сестры очень спокойно.

— Я чувствовал, что нечто подобное уже носится в воздухе, — заметил он, приняв умный вид.

Однажды они с матерью обедали вместе, Барбара была с Джимом.

Квентин поставил портвейн перед Рупертом и удалился, не произнеся ни слова.

— Странная старая птица, — сказал Руперт, кивая в сторону закрытой двери. — В нем есть что-то странное, ты знаешь, что-то…

— Не подозрительное ли? — прервала его миссис Сен-Винсент со слабой улыбкой.

— Мама, как ты догадалась, что я собирался сказать? — спросил Руперт совершенно серьезно.

— Это твое любимое выражение, дорогой. Тебе кажется все вокруг подозрительным. Я даже предполагаю, у тебя есть мысль, что именно Квентин убил лорда Листердейла и засунул его под пол?

— За панели, — поправил ee Руперт. — Ты всегда придаешь словам оттенок какой-то не правильности, мама. Нет, я расследовал это. В момент исчезновения Квентин был в Королевском Чевиоте.

Миссис Сен-Винсент улыбнулась ему, встала из-за стола и ушла в гостиную. Что ни говори, но Руперт все еще не вырос.

Однако внезапно ей вспомнились слова посредника о поспешном отъезде лорда Листердейла из Англии. За этим решением должно стоять что-то, его оправдывающее. Она все еще размышляла и, когда вошел Квентин с кофейным подносом, заговорила с ним:

— Вы были с лордом Листердейлом очень долго, Квентин, не так ли?

— Да, мадам; я был еще юнцом — 21 год. Это было еще во время старого лорда. Я начинал третьим ливрейным лакеем.

— Вы должны знать лорда Листердейла очень хорошо. Что он за человек?

Дворецкий чуть-чуть пододвинул поднос, чтобы она сама могла с большим удобством положить себе в кофе сахар в то время, пока он отвечал ей в своем обычном невозмутимом тоне:

— Лорд Листердейл был очень эгоистичным джентльменом, мадам, он никогда не считался с другими людьми.

Он убрал поднос и унес его из комнаты. Миссис Сен-Винсент сидела с чашкой кофе в руках, и на ее лице было озадаченное и недовольное выражение. Что-то ее поразило в манере Квентина изъясняться. В следующий момент перед ней блеснула догадка.