В Синадхае протекает река Нилганга (Голубая река). Она берет начало на высоких холмах и у самой деревни образует порог — нагромождение отшлифованных временем камней, между которыми суетится вода. На ее поверхности играют солнечные зайчики. Слышится мерный шум, похожий на идущий вдалеке дождь.

В своих потаенных убежищах притаилась проворная речная рыба, а лань и известный своим пристрастием к древесной коре олень, поборов робость, торопятся поскорее напиться. Возле реки растет китхули, царственная индо-малайская пальма. А рядом посадки железного дерева, густолиственные вечнозеленые кроны которого отбрасывают мягкую тень.

Между стволами непролазные заросли вездесущего папоротника. Над водой нависают орхидеи.

Чуть поодаль от порогов журчащий поток превращается наконец в мощную реку, которая величественно течет по плодородной равнине. Вот здесь-то, ниже порогов, и раскинулась по обоим берегам реки наша деревня, обязанная им своим названием.

Вдоль левобережной части деревни бежит шоссейная дорога. Там стоят крикливые домики, крытые черепицей и с оконными рамами цвета индиго. Тут расположена и базарная площадь, некогда знаменитая своим гудроновым покрытием, но теперь она изрыта и прорезана колеями. На берег выброшены две лодки. Их приспособили под жилье, а привязанные цепями к деревьям утлые долбленки дополняют картину общего неприглядного антуража. Здесь много тощих беспризорных собак. Они уныло бродят вдоль берега в поисках пищи и незлобиво лают на играющих в закоулках голых ребятишек.

Действительно, зрелище это довольно непривлекательное. Чтобы проникнуться атмосферой, нужно пройтись вдоль правого берега реки, посидеть на уроке в сельской школе, который проходит под развесистым деревом, сходить в храм, понаблюдать за юными верующими, когда они прутиком изображают на песке ритуальные знаки.

Конечно, можно совершить прогулку в повозке, чтобы полюбоваться буйно цветущими зарослями у обочины дороги или просто подремать под скрип колес и звон колокольчика на шее вола. Но не менее приятно побродить пешком, подняться на холм и оттуда насладиться видом на лоскутный зеленый ковер равнины, подышать чистым воздухом и прислушаться к монотонному шуму стремнины.

Хорошо прогуляться по узеньким, поросшим травой дорожкам. Кое-где от них отходят тропинки, ведущие через сады к окраине деревни. Там под голубым небом раскинулись поля, начинающиеся прямо от стен уютных коричневых коттеджей.

Если вы захотите опустить руки в быстро текущую речную воду, как это обычно делаю я, то увидите неизвестных вам рыб, которые выстроились, возбуждая у вас любопытство, против течения. Постойте немного в воде в дождливую погоду в саронге[1], подвернутом выше колен, и увидите рыбешек, снующих у ваших ног, а на деревьях — диких голубей, вдохнете запах мха и листьев, облезлой коры и поймете, что мир прекрасен!

НОЧЬЮ И УТРОМ

Ночь всегда здесь наступает внезапно, словно неожиданно закрывается дверь к свету. Что такое ночь? Это время, когда нет солнца. А у нас тут нет даже электрических лампочек, не говоря уже о неоновых фонарях, чтобы искусственно продлевать день. Люди ложатся спать, как только замолкает птичий гомон и возвращается с лугов скотина.

Но для нас, детей, перед сном наступает время сказок. Мы моем ноги, меняем уличную одежду на ночную, гасим светильники в бутылках, кроме одного, стелем циновки и ставим стул для кого-нибудь из старших. Теперь все готово.

С нами всегда находятся пожилые родственники — тети и дяди. Они коротают вечера с теми, кто в силу долга или по любви постоянно поддерживает с ними тесные связи. Словно тени бесшумно двигаются они по дому, где пользуются заслуженным уважением, но практически не принимают никакого участия в делах семьи. Лишь по вечерам, когда наступает время сказок, они оживают, и это чудо, которое происходит с ними, творим мы, дети.

Мы садимся в кружок, тесно прижавшись друг к другу, и ждем удивительных историй, которые текут плавно, словно сами собой, из уст взрослых и никогда нас не утомляют. Это и сказки про зайца и черепаху, и притчи из джатак[2], и легенды, а также смешные рассказы про шутов, правителя южноиндийского княжества Андхра и неизменные анекдоты из жизни великого глупца Махадхемутхи и его незадачливых дружков.

Коварная возлюбленная сказочного героя Гамаралы не вызывала у нас возмущения, не испытывали мы ужаса и тогда, когда кровожадный злодей начинал орудовать кухонным ножом, а упоминание о подзатыльнике как единственном средстве от неизвестных недугов и болезней казалось нам очень смешным. Мы внимательно слушали и дружно хохотали, когда же наконец ложились спать, то тут же забывали обо всем на свете.

Но ночь не вечна. Легкое от едва заметного ветерка шевеление ветвей деревьев — и листья понемногу сбрасывают на землю росу. Тают облака, рассеивается темнота, медленно встает солнце, возвещая о наступлении нового дня, и он вступает в свои права, неся с собой тепло и многообразие жизни.

Первыми о смене ночи и дня возвещают птицы. Вот закричал петух, и его тревожный крик пробуждает ото сна других пернатых. Засуетились вороны. Черноголовые иволги, пристроившись на вершинах деревьев, чистят свои перышки, ласточки стремительно кружат над низкорослым кустарником, а дятел своим клювом испытывает прочность ствола фикуса. Воробьи упрямо носятся вокруг облюбованных ими домов. Гигантская стая пестрых птиц облепила дерево. Они прыгают с ветки на ветку и громко щебечут. Что-то ищут в траве майны, фазан же с важным видом индивидуалиста-добытчика упорно изучает былинку за былинкой и довольно ворчит, когда в конце концов находит вожделенную улитку. Одна лишь славка-пересмешник всегда беззаботна: вращается словно в ритуальном танце, сопровождая его утренним песнопением. И все это — только для самой себя, без оглядки на зрителей или слушателей, воистину баловень природы!