Дело в суде затягивалось, отрастала и борода Рамиа. Тем временем заместитель начальника департамента труда созвал совещание, чтобы изучить возможности разрешения конфликта. Он заметил у Рамиа бороду и спросил у представителя профсоюза:

— Что, рабочим еще нравятся бороды?

— Сэр, — ответил юрист плантационной компании, — это вызов моему клиенту. Этот человек объявил всем на плантации, что не сбреет бороду до тех пор, пока не выиграет дело.

— А если он не выиграет дело? — прервал заместитель начальника департамента труда.

— В том-то и загвоздка, сэр, — сказал представитель профсоюза. — Это не вызов, это моральный протест. Независимо от того, будет выиграно дело или нет, в конце концов он все равно сбреет бороду.

— А, понятно. Это называется «оказывать моральное давление».

— Но это раздражает, сэр, — добавил юрист.

— Раздражает? Вы хотите сказать, что рабочий не имеет права носить бороду? Когда Рамиа зашел к управляющему, тот захлопнул окно перед самым его носом.

— Что мы можем сделать, сэр? Вся плантация знает, что этот хитрец отращивает бороду, чтобы досадить нам, — сказал юрист. — Скверное оружие!

— Нет, сэр, — возразил представитель профсоюза. — Наши друзья здесь не придают этому большого значения, хотя такая форма протеста привлекает внимание к скверным делам, которые творятся на плантации.

— Вы можете доказать это? — загремел управляющий.

— Конечно. Поэтому мы здесь.

— Чего же вы ждали все это время?

— Мы не ждали. Когда Рамиа пришел к вам в контору…

— Рамиа пришел в контору, чтобы продемонстрировать свою бороду, — сказал юрист.

— Рабочий даже не может отрастить себе бороду! Куда же идет эта страна?

— Вот именно, сэр, — поддержал его юрист. — Наступили времена, когда управляющему и дышать нельзя. Только он вздохнет, профсоюзный лидер тотчас отращивает бороду и объявляет всем рабочим, что он не сбреет ее до тех пор, пока дораи не перестанет дышать. А вы, джентльмены, называете это производственным конфликтом. Что за порядки!

После часовой дискуссии совещание закончилось, так и не приняв никакого решения.

Рамиа пошел домой довольный, что его борода сыграла такую роль, которую не могли бы сыграть и сотни речей.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Шри-Ланка, или, как она официально называлась до 1972 г., Цейлон, — небольшая по сравнению с соседней Индией страна. Занимаемая ею территория составляет всего лишь 65,6 тыс. кв. км. Однако по европейским меркам это не столь уж малое государство, если принять во внимание, что площадь Нидерландов, например, равна 41,2 тыс. кв. км, а Швейцарии — 41,3 тыс. кв. км. И численность ланкийского населения превышает 17 млн. человек, в то время как в Нидерландах или в Швейцарии проживают соответственно 14 и 6 млн. человек.

Хотя Шри-Ланка, как и другие страны мира, всегда жила непростой, полной противоречий жизнью, стороннему наблюдателю, еще не вникшему в нелегкие будни ланкийского труженика, она представляется безмятежным краем, поражающим взор пышной, изумрудно-зеленой растительностью, а воображение — затерянными среди джунглей памятниками древней и средневековой культуры — храмами, дагобами — куполообразными культовыми сооружениями, не уступающими по высоте самым крупным египетским пирамидам, и гигантскими скульптурами Будды, высеченными из камня.

Очарованный дивной природой острова, Антон Павлович Чехов, посетивший Шри-Ланку в 1890 г., назвал ее «земным раем», а известный русский востоковед Эспер Эсперович Ухтомский, сопровождавший в 1890–1891 гг. будущего российского императо ра Николая II во время его путешествия по странам Азии, — «Афродитой, родившейся из серебряной пены полуденных морей». Ничего удивительного в том нет, что они, жители северных широт, были покорены буйством красок этой тропической страны. Несколько позднее великий индийский поэт и философ Рабиндранат Тагор, выросший в славящейся своими ландшафтами Бенгалии, в одном из своих стихотворений упоминает о Шри-Ланке как о «жемчужине в Индийском океане».

Как ни красив этот остров, однако исторические судьбы ланкийского народа, проживающего там, были нелегкими. В древних хрониках постоянно говорится о междоусобицах, набегах воинственных соседей, восстаниях доведенных нуждой до крайности крестьян. А в более позднюю эпоху Шри-Ланка стала колонией европейских держав — сначала Португалии, затем Голландии и, наконец, Англии, которые на протяжении четырех с половиной столетни нещадно грабили природные ресурсы и подвергали жесточайшей эксплуатации как местное население, так и ввозимую в Шри-Ланку рабочую силу из Южной Индии. Лишь в 1948 г., на год позднее, чем Индия, эта страна добилась политической независимости и за прошедший с тех пор период сумела многого добиться как в экономической, так и в социальной областях.