Внутри мясорубка, в горящих ушах перезвон из собственных мыслей и переживаний.

Ещё раз едва касаюсь кулона на шее, выпрямив спину.

Это всё ты виноват, проклятый Громов.

Я всегда нравилась мальчикам. В подростковом возрасте это стало особенно заметно по пролетающему в их глазах интересу и по тому, как они провожали взглядами мою рано оформившуюся фигуру. Но никогда, даже в самом страшном сне я не представляла, что буду с кем-то знакомиться или встречаться.

В моей голове всегда был только он один.

Так и должно было быть! До конца. Без всего этого.

Задерживаю дыхание от резкого наплыва эмоций. Я уже привыкла к тому, что самая сильная, обжигающая боль растворилась во времени. Как пепел на ветру рассеялась.

Но её отголоски, вот в такие… важные моменты ещё беспокоят.

Дыши, Карамелина!

За спиной слышится звук открываемой двери, и я в нетерпении уставляюсь на изумлённые лица девчонок.

– Ну? – спрашиваю шёпотом, испытывая на позвоночнике мелкое покалывание.

– Твою мать, Алиева, – тихо выговаривает Энж.

– Что?

– Как я сразу не догадалась?

– Кто там? – испуганно округляю глаза, по-детски заправляя прядь волос за ухо.

– Это Лёва Демидов, – булькает Тайка.

– Демидов? – морщусь вспоминая.

В нашем городе я знаю только одних Демидовых. Вернее, знала.

Бывший мэр города ушёл на повышение, переехал с семьёй в Москву. Переизбрание было совсем недавно, буквально в прошлом месяце.

А сын чиновника заканчивает обучение здесь, в Архе. На пятом курсе.

Господи.

Обмираю вся.

Старшекурсник.

Это сколько? Двадцать четыре — двадцать пять?!

– Привет, – слышится над ухом знакомый низкий голос, и я приподнимаю подбородок, чтобы рассмотреть Льва Викторовича.

Девчонок, как ветром сдувает:

– Мы в аудиторию, – проговаривает Энж, переводя весёлый взгляд то на меня, то на Льва.

Впиваюсь глазами в его лицо.

Он такой… другой. Невольно сравниваю с Миром, образ которого могу нарисовать с закрытыми глазами и ни разу не накосячить. У Громова черты лица классические, аккуратные, будто тщательно выверенные.

Идеальные, мать твою.

Лев Демидов же явно ленивым скульптором-лесорубом высечен. С помощью топора и ножа. Словно всего пара размашистых движений и вот – получите-распишитесь – широкие скулы, выдающийся нос и пухлые губы.

Не могу понять... нравится мне или нет?!

Надо подумать.

Перевожу взгляд ниже и застываю в районе увесистого золотого креста и цепочки на шее.

Снова поднимаюсь к тёмно-серым глазам.

– Идентификация пройдена? – спрашивает он иронично.

Его внешний вид выражает спокойствие и… пофигизм. Будто Демидову совершенно все равно понравится он мне или нет. Даже обидно вдруг становится.

– Привет, – наконец-то выдавливаю из себя.

Лев скидывает с правого плеча спортивную сумку и усаживается напротив.

– Ты как здесь? – спрашивает тоном близкого человека.

Вспоминаю наши разговоры по телефону и проваливаюсь на месте от стыда.

– У меня консультация по истории, – отвечаю осипшим голосом. – А ты?

– Тренировка по баскетболу. Первая в этом году, – Лёва несколько раз делает круговые движения объёмными плечами, а я словно заворожённая фиксирую каждый их миллиметр.

– Есть хочу, – говорит он, сканируя витрину.

Провожаю его взгляд.

– Поешь, – предлагаю.

– Не-е, булки мне нельзя после физической нагрузки. А мяса в их котлетах не обнаружить даже под микроскопом, – кивает в сторону Анфисы.

Я же легко смеюсь.

Котлеты и вправду здесь отвратные.

– Поехали, поедим где-нибудь? – предлагает Лев свободно.

– Я… – растерянно обвожу глазами высокое окно. – У меня ведь консультация, – напоминаю.

Извинительно улыбаюсь.

– Консультация — это важно, Ми. Я тебя подожду, – говорит, откидываясь на спинку стула и вытягивая длинные ноги прямо перед собой.

Его кроссовки разноцветные, с фирменной галочкой на язычке. Кажется, прошлогодняя лимитированная коллекция.

Подозрительно склонив голову набок, прищуриваюсь. Возможно, я стала слишком недоверчивой, но на это у меня есть все основания. Взять хотя бы то поздравление с Новым годом.

– Ты сказал, что хочешь есть, – приподнимаю брови.

– Верно.