Таким образом мы храбро продержались в Кройцберге до утра. С утреца, когда пробило «шесть», «оркестровым» срочно приспичило оставить нас «...на пять сек, тока, вы, девчат, не убегайте, а... ну плиз-з-з...» Но мы, конечно, смылись от них «золушками» под бомканье часов на башне. Рассвело и пошел стихийный майский дождь, под который мы тоже попали. Только и успели, что прыгнуть в метро, а на нем – домой, во Фридрихсхайн. Там как раз открылся «имбис», и мы позавтракали картошкой «фри» и «Currywurst» – жареной колбасой в соусе «карри». Без этой еды Берлин и представить трудно и тогда Каро даже не заикнулась, что это «вредно».

Было это так давно, а Каро с тех пор превратилась в такую невероятную зануду, что напоминать ей про ту нашу афтер-шоу-пати сейчас не хочется.

– К тебе пришли, что ли?.. – недоверчиво-недовольно спрашивает Каро, когда мне звонят в дверь.

— Звонят, — подтверждаю я, будто себе самой, и бегу спрашивать.

— Кто?.. – по Каро видно, что она сейчас лопнет от любопытства, когда я после короткого разговора жму на кнопку домофона. Хорошо, что ей не видно, что у меня при этом легонько подрагивает палец, хотя с чего бы это...

— Не-е, спускайся, — требует снизу Рик. – Гулять поехали.

— Он?.. – с укоризненным осуждением докапывается Каро.

— Слушай, мне надо собираться, — объявляю я ей. – Потом все расскажу, ладно?..

***

Вижу, что Рик припарковался прямо на тротуаре, и, нагруженная снедью, в легком платье выше колен, белая в цветочек, прыгаю к нему в машину.

— Че копалась так долго?.. – грубовато-весело встречает меня он.

Не успеваю пристегнуться, как он рывком трогается с места. В этот момент из-за угла заруливает эвакуатор, но кажется, Рик успевает дать деру.

— Какая-то сука вызвала... Че у вас соседи, блять, такие злые, праздник же... – усмехается он, глядя на меня с каким-то смеющимся удовольствием.

Соскучился, что ли?..

Провожу блиц-анализ ситуации и отмечаю сразу три момента.

Момент первый: он только что позвонил в дверь, а я ему открыла и приготовилась ждать, чтобы он поднялся ко мне, но затем дала «подобрать» себя его машине – это необычно-непривычно и мне от этого несколько неспокойно.

Момент второй: он нарисовался в праздник – значит, либо «его» куда-то уехала, либо они поругались, а я – своего рода замена, оттяг... не так ли, как раньше, когда я уезжала в командировки, не зная, не оттягивается ли он я-даже-не-знаю-с-кем?..

Момент же третий: при всем вышеперечисленном я без разговоров собралась и мигом – как бы он там ни материл меня – приметелила к нему. И я ни о чем не спрашиваю, а беззаветно радуюсь тому, что мы с ним сейчас куда-то едем. И мне хорошо сейчас.

Вместо того, чтобы спросить, в чем конкретно заключаются его планы на сегодня, коротко сообщаю:

— Хавать охота. Я как раз поесть приготовить собиралась, если честно.

— Готовить?.. Да ты че... – веселится Рик. – Не, ниче. Я гриль взял.

Но я-то знаю, как он порой ездит, и не сдаюсь:

— Если долго будешь дергать меня по городу, меня стошнит.

— Так, потерпи там с тошниловкой, – смеется он. – Ща приедем и быстренько че-нить заколбасим... че там у тебя... Пивка взяла?..

— Еще и пиво тебе таскать?.. – возмущаюсь я. – Взяла, конечно!

Посмеиваясь, Рик притормаживает на светофоре, чтобы перевалиться с водительского и жарко поцеловать меня взасос.

Так, чувствую, меня что-то ждет.

***

«Мне хорошо» превращается в стремительно-летящее ощущение праздника, совсем как на майских каруселях, которых нет и не будет и в этом году. А ведь я никогда и ни с кем такого не испытывала – только с ним, думаю, пока он везет нас... на Госларскую набережную. Да, ведь это близко от Панкова. Может, повстречаемся там с отцом и его семьей. Смешно. И неважно.

Как обычно с ним, даю закружить себя в порывистом вихре ощущений, благоухающем, как буйная природа на канале. И ни о чем не спрашиваю. Ведь и раньше не спрашивала.

На травке за голубоватой пеленой отовсюду дымят, пьют и шумят грилюющие и чувствуешь себя вообще-то, как на Майорке. Только, понятно, не купается никто – рано, холодно. Гуляние охраняет старая газовая станция на «том» берегу, благосклонно присматривает за гуляющими.

После обеда-гриля на траве «разрешаю» ему только одно пиво – второе, которое. Мол, «менты тормознут или машину расколотишь – твои проблемы, но мне моя жизнь дорога просто».

И мы идем прогуляться по каналу. Он обнимает меня за талию и попивает «киндль». Эпатажно пьем из одной бутылки – он то и дело «поит» меня, потом целуемся. Хоть тут и народу больше, чем людей и далеко не везде соблюдают «дистанцию», нам вдогонку несется:

— Э-э, маски где ваши... Корона ж... – а мы оборачиваемся и только нагло хохочем в ответ. И тогда «наехавшие», кажется, тоже хохочут.

Чувствую легкое, легчайшее опьянение не столько пивом, сколько им и сегодняшним днем и говорю ему после очередного страстного, «языкастого» поцелуя: