От этих слов у меня в груди что-то тоскливо сжалось, а к горлу подступил ком. Я опустила глаза и стала рассматривать свои руки.

Он больше не прикоснется ко мне.

Сейчас же прекрати думать об этом!

— И даже заговаривать с тобой не буду, если тебе это неприятно, — добавил он, решив, что для меня вышеперечисленного не достаточно.

А я всё не спешила ему отвечать.

— Май, вот ты где! — раздалось вдруг за нашими спинами. Счастливая и румяная от лёгкого вечернего морозца Жанна подбежала обняла меня, прежде чем я успела развернуться. — А мы с Филом тебя обыскались. Ты что здесь делаешь?

— Да я забыла кое-что в машине, сейчас вернусь, — вымученно улыбнулась я.

Краем глаза я посмотрела на Яна — он с безучастным выражением на лице крутил в руках ключи от машины.

— Бросай всё и давай к нам на горку! Штаны лыжные только надень, — распорядилась Жанна и зачем-то подмигнула Яну. Он изобразил на лице улыбку.

Довольная собой Жанка весело ускакала.

— Так ты остаёшься? — Ян снова смотрел на меня.

— Только потому, что не хочу объясняться с Жанной, — я нервно теребила в руках перчатку.

Ах, да.

— Мне нужно поговорить с Филом, — подняла глаза я на Яна. — Но только, чтобы Жанна не знала об этом.

Раз уж я остаюсь, надо покончить с этим.

— Хорошо, я передам ему, — кивнул он.

— Буду признательна, — кивнула я, развернулась и зашагала в сторону дома.

И только когда поднялась к себе, сообразила, что все мои вещи теперь благополучно ждут отправления в багажнике машины. Ну что за день такой! Я устало легла на кровать.

Так. У Жанны же есть стратегический запас барахла! От этой мысли я даже села. Который раз убеждаюсь, что этот её бзик, оказывается полезным. Если мы с подругой когда-нибудь окажемся на необитаемом острове, то без труда сможем продержаться не меньше месяца благодаря её запасам, пока спасатели не прилетят за нами. А если остров окажется обитаемым — организовать прочные торговые связи с аборигенами. В багаже подруги я отыскала её спортивные трикотажные штаны с футболкой, которые вполне сойдут за пижаму.

Некоторое время спустя, я решила спуститься за книгой, которую оставила на диване после ссоры с Яном. Никого по дороге не встретив, я уже поднималась обратно в комнату, как вдруг услышала доносящиеся из прихожей звуки шагов и голосов, — в дом зашли Ян и Филипп. Я замерла на середине лестницы и осторожно села на ступеньку. Любопытство — страшный грех, а я — неисправимая грешница.

— Ну и что, ты поговорил с ней? — это голос Фила.

— Поговорил.

— Ну и?

— Отшила.

Это они обо мне?

— Странно, Жанна сказала, что ты ей нравишься…

Вот подлюка! Больше ей вообще ничего не скажу. Предательница.

— Видимо, не настолько, как мне хотелось бы. По-моему, я её обидел опять…

— М-да… Да что ты ей наговорил-то?

— Лучше не спрашивай. В общем, чувствую себя паршиво, — голос Яна прозвучал устало и разочаровано, что ли. Неужели он этим, правда, расстроен? Ничего, переживет.

— Поостынет, извинишься. Зацепила она тебя знатно, раз так стараешься…

— Филипп хватит, я и так… — он осекся. — Ты слышишь?

Что он там услышал? Я ведь сижу, дышу через раз, как мышь под веником!

— Ага, золотой ключик, — фыркнул Фил после небольшой паузы.

— Не смешно, — раздражённо отозвался Ян.

Что за бред? Какой ещё ключик?

Они замолчали.

— Кстати, Майя просила передать, что хочет поговорить с тобой без Жанны. Сейчас подходящий момент, — через некоторое время более громко, как будто специально для меня, произнес Ян.

Я запаниковала: не хватало, чтобы они застали меня подслушивающей. Что же делать? Первое, что пришло в голову — сделать вид, что только что здесь оказалась: я подскочила на месте и, спускаясь по лестнице, двинулась им на встречу. Филипп, помедлив, остановился внизу, а Ян, проходя мимо меня, укоризненно шепнул:

— Как нехорошо подслушивать!

— Я вовсе не… — начала было оправдываться я и вспыхнула. А он, не останавливаясь, прошёл мимо, — …подслушивала.

Чудно! Они прекрасно знали о моем близком присутствии и решили, что шпионю. Сегодня я побила мировой рекорд по количеству покраснений в сутки. И ещё, наверное, по интенсивности цвета. Да и наплевать. С полыхающими щеками я спустилась вниз и подошла к Филу.

— О чём ты хотела поговорить?

— О Жанне. Насколько серьёзны твои намерения по отношению к ней.

— Мои намерения более чем серьёзны.

— Хорошо. Когда ты собираешься ей сообщить, кто ты есть?

Всё это время Филипп смотрел мне в глаза, а после вопроса отвернулся к окну и устало потер ладонью лоб. Мне даже захотелось посочувствовать ему — такой у него был удручённый вид.

— Она ведь ничего не знает о волках, насколько я понял? Судя по тому, что я неожиданно оказался каратистом. Хотя и знает кто ты, — глухо произнес он и снова повернулся ко мне.

— Да, она знает об одарённых, а о вас — нет. К слову ни разу не пришлось. Читать лекции на тему разнообразия видов я не собиралась: сам понимаешь, у нас это не приветствуется. Теперь, когда всё зашло намного дальше милого знакомства, Жанна должна знать, с кем у неё так бурно развиваются отношения.