Этот парнишка с каждым днем нравится мне все больше. Женя близок мне по духу. На сколько я успел заметить, он приятный и во всех проявлениях положительный человек, замечательный, умеющий слушать, собеседник и хороший друг. Мне с ним легко и интересно, будто давно знакомы, но в то же время в нем много непонятного, что еще более увлекательно, хочется узнать о нем больше. Волнительно наблюдать, как он постепенно раскрывается мне навстречу.

Будучи в пути, я много думал. Например о том, что хоть парнишка намного младше меня, но мы отлично находим общий язык, могли бы стать хорошими друзьями. Но сегодня Женя меня удивил. Обычно он спокойный и рассудительный, а тут, как ревнивая девчонка, впервые влюбившись, прицепился ко мне с глупыми вопросами и предположениями.

И что его так задело?

А, вообще, ничего такого и не было. Да, я задумывался о том, чтобы попробовать завести некие отношения с Алией, но это была провальная идея. Она — женщина внимательная, сразу заметила, что я, наконец, обратил на нее внимание, и перешла к активным действиям. Как раз в тот момент, когда Женя заглянул в кузницу, женщина обнимала меня и шептала непристойности. Я сам не ожидал, что она накинется на меня, ведь я занимался мечом, и как раз обернулся, чтобы положить заготовки.

Когда я увидел, каким взглядом одарил меня мальчишка, об Алие совсем забыл. Меня совершенно не трогали ее объятия, я видел только смущённое и отчего-то рассерженное лицо Жени.

Сам не знаю, почему бросился вслед за ним, хотелось объясниться, хотя с чего бы? Возможно, парнишка решит, что если у меня появится женщина, мы станем с ним меньше общаться. А ему итак одиноко здесь. Верея болеет и почти все время в постели, Малек еще маленький, а Ирвин часто в разъездах по делам деревни. Последние пару недель мы проводили с Женей много времени вместе, и привыкли друг к другу.

В целом, если обобщить, все, что я надумал за эти три дня, так это то, что парень определенно мне не безразличен. Но природу своих чувств я никак не могу толком понять.

Только я решу, что мы друзья, как случается что-то, что выбивает меня из колеи. Когда наблюдал, как мальчишка устает, но держится, меня одолевало чувство гордости за него, когда смотрел, как он спит, не мог сдержать нежность, тянущуюся к нему от всей моей души. В такие моменты мне казалось, будто это отцовские порывы берут верх, хочется заботиться о Жене, оградить его от всех опасностей.

Но и это не все мои терзания.

Бывают мгновения, когда я ловлю себя на том, что рассматриваю его длинные, как у девчонки ресницы, изящную шею и осанку. И то, что я вижу, вызывает у меня неоднозначные чувства, пугающие меня.

Если бы я в первые дни его пребывания не видел, как он переодевался, подумал бы, что Женя может быть на самом деле девушкой. Конечно, он стоял ко мне спиной, но эта самая спина и плечи были определенно мужскими. Но позже, со мной стало что-то происходить, когда я впервые заметил, что Женя вызывает у меня постыдные чувства, он будто стал меняться, подстраиваясь под мои больные фантазии. А в одно утро, я не поверил своим глазам, парень совсем стал женственным. Похоже, я совсем потерян, но я могу контролировать себя и не должен показывать ничего парнишке. Еще не хватало напугать его.

Вчера, на реке, у меня снова был приступ. Когда я вытащил парня на берег, он был таким беззащитным и замёрзшим, Женю мучала судорога, и я быстро стал растирать и массировать его ногу. Сначала, я просто смотрел ему в глаза, следя за реакцией, пытаясь понять, помогают ли ему мои действия. Когда я заметил, что парню стало легче, обратил внимание на ногу, что держал в руках.

Это же невозможно. Разве могут у парня быть такие тонкие щиколотки и красивые пальцы, а кожа такой белой и нежной?

Я уже не понимал, что и думать. Неужели, я правда сошел с ума и вижу то, чего нет? Или все таки Женя не тот, за кого себя выдает?

Спросить прямо? Нет. Женя еще совсем юн, вдруг, это и правда моя болезнь, парень может обидеться или у него могут появиться из-за меня комплексы.

Тогда остается одно, присмотреться к нему повнимательнее.

В деревню мы прибыли немного за полночь. Я так устала, что с коня пришлось сползать. Мне помог Эдриан. Правда как-то странно. Он тесно прижал меня к себе, излишне медленно ставя на землю. Мне даже показалось, что он понюхал мои волосы. Или просто вздохнул? Наверняка ведь тоже устал.

Эти мысли сменились беспокойством о девочке. Я подошла к Дирку, привязывающему лошадь:

— Давайте сразу посмотрим вашу дочь.

— Да, конечно, идем.

Эдриан остался, чтобы расседлать и напоить лошадей, а мы с Дирком вошли в дом, который освещался тусклым светом свечей.

В комнате, где находился ребенок витал терпкий запах трав и лекарств. Я подошла ближе и присела на край кровати. Девочка лежала на спине, ее дыхание было еле слышным. И даже при таком не ярком свете, в глаза бросалась ее бледность.