Сердце Андре де Шатильона билось ровно и тяжело. Глаза его были широко раскрыты. Он неосознанно пытался запечатлеть в памяти каждый штрих, каждый мазок этого ужасного и вместе с тем великолепного полотна жизни и смерти.

Аталийские рыцари, величественные и грозные на своих боевых скакунах, словно стальные чудовища, неумолимо накатывали на вестонские заграждения из острозаточенных кольев, казавшиеся в эту минуту хрупкими и ничтожными.

Наконец, произошло столкновение. Металлический скрежет, смешиваясь с жалобными воплями раненых животных и отчаянными криками воинов, казался оглушительным. Несчастные лошади, которых, по сути, притащили на убой, визжали от ужаса и боли. Они падали, захлестываемые волной хаоса, сбрасывая и подминая под собой своих всадников.

Неся потери, всадники под непрекращающимся обстрелом мертонцев все-таки просачивались сквозь возникшие бреши и сходу врезались в ряды вестонцев.

Так как этот удар не был слитным, и скорость значительно упала, столкновение оказалось не таким страшным, как если бы оно произошло в открытом поле.

Сталь встретилась со сталью, а крики боли и ярости слились в один протяжный звук. «Отчаянные», противостоявшие этому натиску, подбадриваемые грозными выкриками своих сержантов, держали строй.

В самом центре схватки, где аталийские всадники и вестонские пехотинцы столкнулись, началась жуткая свалка. Аталийцы на своих мощных боевых конях, прорвавшись через колья, пытались наехать на вестонские ряды. Каждый всадник, взмахивая мечом или булавой, стремился пробить оборону, но бойцы Лафора стояли твердо. Они отвечали ударами копий и алебард, целясь в уязвимые места доспехов и в коней, а также пытаясь подцепить всадников, чтобы стянуть их на землю.

Сражение было интенсивным и напряженным. Специально обученные боевые кони рыцарей стоящие целого состояния, получая ранения, в порыве бешенства переставали слушать своих хозяев, что давало преимущество пехотинцам.

Вокруг лежали раненые и павшие с обеих сторон воины, а звуки столкновения металла, крики и стоны наполняли воздух. Несмотря на отчаянные попытки аталийцев преодолеть оборону, вестонцы чудом удерживали свои позиции, демонстрируя выдающуюся стойкость и командную работу. Результат сотен изматывающих часов муштры и тренировок.

Наконец, дошла очередь и до Андре. Огромный аталиец, закованный в броню, верхом на массивном скакуне, словно здоровенная ледяная глыба, раздвигающая мелкие обломки льда, ворвался вглубь построения вестонцев, где находился виконт де Шатильон.

Меч аталийца двигался быстро и точно, словно это не кусок тяжелой стали, а легкое перышко. Каждый его удар сбивал противников с ног. Вокруг рыцаря с красным плюмажем воины падали один за другим, а его боевой конь тут же затаптывал бедолаг в землю, кроша своими копытами их кости.

С каждым шагом аталиец все глубже проникал в строй вестонцев. Следом за огромным воином двигалось еще несколько всадников, каждый в уникальной броне с разноцветными гербами. Один из них, стройный и ловкий, умело маневрировал между врагами, точно нанося удары своим коротким копьем. Его броня тускло поблескивала в лучах уходящего солнца, а на шлеме красовалось пушистое белое перо.

Другой всадник, невысокого роста, вооруженный крупным шестопером, каждый удар которого оставлял после себя разрушения, прикрывал главного рыцаря с правой стороны.

За ним неотступно следовал рыцарь в элегантных доспехах. Судя по характерной форме кирасы — это явно была женщина. В каждой ее руке было по мечу, которыми она умело парировала удары вестонцев и тут же с беспощадной точностью контратаковала в ответ.

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что эти всадники являются страйкерами. Каждый со своим уникальным стилем, они дополняли друг друга на поле боя, создавая мощную и скоординированную силу, которая уверенно продвигалась через ряды вестонцев, оставляя за собой след разрушения и хаоса.

Андре де Шатильон уже приготовился подороже продать свою жизнь, но рисунок боя неожиданно изменился…

Четверых всадников атаковали несколько размытых силуэтов. В считанные мгновения вражеские страйкеры оказались выбиты из седел и были вынуждены принять бой уже стоя на своих двоих.

Со всех сторон послышались радостные выкрики вестонцев.

— Дикие!

— Дикие!

— С ними Еретик!

Андре уже и сам понял, что в бой вступили страйкеры Ренара. Он невольно обернулся и взглянул в ту сторону, где стоял маркграф де Валье.

Максимилиан находился на том же месте, где и был до начала сражения. Он спокойно стоял, сложив руки на груди, и невозмутимо наблюдал за битвой своих воинов. Рядом с ним стояла его беловолосая телохранительница, о которой ходили жуткие слухи. А вот его верного пса, Северянина-Еретика, рядом не было.

Андре снова перевел свое внимание на схватку страйкеров и обнаружил Сигурда в нескольких шагах от себя. Северянин прямо сейчас теснил гиганта-рыцаря с красным плюмажем, который, к слову, на фоне телохранителя Ренара выглядел уже не так внушительно.