— Биться будем за неё, — отзывается Сэмюель. — Но для начала вытащим из дома Волтерса. Я сейчас позвоню Эллиасу, попросим у него совета.

Киваю и откидываюсь на спинку сиденья. Закрываю руками лицо и пытаюсь восстановить дыхание. Сердце долбит грудную клетку так, словно вот-вот выпрыгнет.

Успокоиться никак не получается, потому что когда прибываем в дом моего вожака он в такой ярости, что готов меня разорвать. Глаза полностью чёрными, а злость выходит из него волнами.

Отчасти понимаю его эмоции, когда в кабинете его застаю двух членов совета двенадцати. Оба смотрят на меня так, словно я сделал что-то ужасное.

— Константин с нами пойдёт. Будет ждать решение совета двенадцати в подвале дома старейшего из ликанов Дариуса.

— Нет необходимости. Он может остаться здесь. — говорит Виктор

— На самом деле, — выдыхает он и я хоть убей никак не могу вспомнить его имени — решение уже принято. Я сейчас его озвучу, ты Джонатан можешь что-то добавить, но прежде, пусть Сэмюель, Виктор и Крэйвен покинуть твой кабинет.

— Вот уж нет, — усмехается Виктор — Мы будем присутствовать.

— Константин силой взял дочь Волтерса, за что поплатиться жизнью — произносит он и я чувствую, словно меня отходили чем-то тяжёлым по голове. — Она не может это подтвердить, потому что сейчас спит после успокоительных. Боюсь представить, что она пережила бедная девочка.

— Вы в своём грёбанном уме? — орёт Крэйвен — Они — пара.

— У меня нет никаких оснований, чтобы не верить Волтерсу. — холодно отвечает он и Крэйвен взрывается.

К нему присоединяются и остальные мои близкие, когда ярость застилает мне глаза, а отчаяние разжигает грудь. Я ничего не могу сделать. Никто из них, совет двенадцати уже принял решение и бросаться на одного из них сейчас смерти подобно.

Глава 44

Боль ослепляет меня так, что я на какое-то время теряю связь с реальностью и падаю на пол. До этого времени отец никогда меня не бил. Впрочем, я никогда до этого времени не делала ничего, что могло бы его разозлить.

Прихожу в себя, когда двое стражей отца поднимают меня и тянут за собой, а затем заталкивают в одну из камер в подвале нашего дома и я слышу, как защёлкивается замок. Разворачиваюсь к ним и всё ещё чувствую головокружение. Слышу наверху звуки борьбы, а ещё крики.

Марлон. Его не пускают ко мне.

Прикладываю ладонь к щеке, что горит огнём после удара отца, и присаживаюсь на холодный пол нашего подвала.

Здесь пахнет сырой землёй и прелыми листьями.

Осматриваюсь и нахожу здесь кровать, на ней плед и рядом стул. Поднимаюсь и присаживаюсь на кровать. Кутаюсь в плед, но едва ли он помогает мне согреться. Меня ощутимо трясёт, так что зуб на зуб не попадает, голова болит. Опираюсь о стену и закрываю глаза. Понятия не имею, что теперь со мной будет.

Не знаю сколько проходит времени, прежде чем мне удаётся хоть немного успокоиться. Звуки борьбы и крики моего брата Мерлона стихают, вот только ко мне никто не спускается. Проходит весь день, а потом и ночь.

Вздрагиваю, когда слышу шаги и поднимаюсь. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как мы с Константином пришли к отцу, чтобы рассказать о нас. А он запер меня в подвале.

Меня дважды навещал один из его стражей и позволил воспользоваться уборной и душем на первом этаже и принёс мне сменную одежду и тёплый свитер.

В нос врезается запах мамы, и я поднимаюсь, прохожу вперёд. Признаюсь, что даже ощущаю надежду на то, что сейчас мама откроет эту клетку и выпустит меня. Вместе с ней поднимемся в мою комнату, и я смогу с ней обо всём откровенно поговорить.

Мне плохо. Голова болит, и тело ломит. А ещё я чувствую тошноту. Знаю, что всё от нервов, но ко всему прочему я ещё и чувствую так много запахов вокруг, что становится тошно, хоть закрывай нос рукой.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает мама и смотрит куда угодно, только ни мне в глаза.

Молчу, а что я могу ей ответить. Наверняка она всё видит сама.

— Тебя будут кормить два раза в день, пока ситуация.. — замолкает мама — пока всё не решится.

— Ты меня не выпустишь? — спрашиваю я и чувствую, как накрывает с головой обида. Мне даже слёзы не удаётся сдержать.

— Ты виновата, Мередит. — говорит мама — Как я могу тебя отпустить? Такое решение будет принимать твой отец.

— Константин моя пара, — цежу сквозь зубы и подхожу ближе.

Мама не двигается. Осматривает странным взглядом. Выглядит сейчас такой чужой

— Тебе уже выбрали пару. Не стоило поддаваться искушению. Мередит, ты была рождена в семье одного из важных ликанов. Неужели ты думала, что …

— Я думала, что ты можешь меня поддержать, — перебиваю я и она хмыкает. — Я думала, что ты желаешь мне счастья

— И я желаю, — кивает она. — И не только я. И отец, и твои братья. С Диконом ты будешь счастлива и в безопасности.

— Счастлива так же, как ты? — спрашиваю я и мама прищуривается.

— С чего ты решила, что я не чувствую себя счастливой и не желаю тебе того же?