– Нет ещё никакого результата, Спичка.

– А ты думаешь, что они будут ждать, пока он появится? Или раздавят надоедливую букашку заранее?

– И что ты предлагаешь?

– Оставь это, Полчек. Если все начнут мстить друг другу за обиды времён падения Империи, во что превратится Альвирах?

– А во что его превратил Дом Теней, Спичка? В одну сплошную иллюзию, лицензию на которую выдают они же?

– Мальчик мой, не надо громких слов. Я ничего не понимаю в искусстве, но балаболы у бара твердят, что ты талантлив или, по крайней мере, оригинален. Споры вызывают жажду, эль приносит деньги, театр худо-бедно живёт. Занимайся драматургией, не лезь в политику. Против Дома Теней не вывезла даже твоя любимая Падпараджа, а уж она-то была покрепче всех, кого я знала.

Дварфиха Горелая Спичка встала с кресла, потянулась, хрустнув спиной, и, помахав на прощание крепкой рукой, вышла из кабинета. Полчек рухнул на нагретое место и задумался.

– Франциско!

– Да, господин! – гоблин, кажется, просто материализовался возле кресла. (Это загадочное умение присуще гоблинам-дворецким, но полностью отсутствует у других гоблинов. Удивительный феномен ещё ждёт своего исследователя.)

– Сколько у нас денег?

– Нисколько, господин. Прикажете обратиться к мадам Спичке?

– Нет. Принеси мне вина. Вино-то хоть у нас есть?

– Мадам Спичка заботится, чтобы ваш личный бар не пустовал. Бокал? Два?

– Бутылку. Мне надо многое обдумать.

***

Завирушка пришла в себя в пустой, сумрачной и изрядно пыльной комнате. Она лежит на пыльной кровати, укрытая пыльным одеялом, солнечный луч, прорвавшийся через прореху в пыльной занавеске, подсвечивает плавающие в воздухе пылинки.

Девушка чихнула и спросила вслух:

– Почему утро? Был же вечер… Почему я здесь? И где это «здесь»? Вечна Милосердная! Я опоздала на корабль! – она подскочила на кровати и со стоном рухнула обратно. – И почему у меня так трещит голова?

– Потому что ты вчера накидалась, как огр-грузчик после смены, – раздался голос сбоку и снизу.

Без ходуль гномиха если и возвышается над кроватью, то только за счёт кончиков острых ушей.

– Ты, кажется, Фаль, – неуверенно сказала Завирушка. – Я тебя откуда-то помню.

– Откуда-то? – засмеялась та. – Какая ветреная особа! Вчера лезла целоваться, как озабоченный полурослик, а сегодня «откуда-то помню»?

– Ой… – Завирушка густо, багрово покраснела. – Я, правда, забыла. Всё как в тумане.

– Потому что ты была пьяна, как упавший в кружку с элем пикси.

– Я же не пью!

– Да? А так и не скажешь… Ладно, Мастер Полчек просил сообщить, когда ты проснёшься. Вода в кувшине на столике. Налить, или сама дотянешься?

– Налей, пожалуйста… И извини. Ну, за вчерашнее.

– Без проблем. Меня не удивишь пьяными поцелуями. Трезвым я бы удивилась больше. Вот тебе вода, а я пойду.

– Подожди, – Завирушка жадно выхлебала стакан, – уф-ф… Скажи, а Господин Полчек – он какой?

– Мастер – гениальный драматург и великий реформатор, – назидательно сказала Фаль. – Он мудр и талантлив. Нам всем повезло работать с ним в театре.

– Нет, я… Какой он человек? Чего от него ожидать? Что он любит? Чего не любит? Есть ли у него… ну… отношения?

– А, вот ты о чём! – рассмеялась Фаль. – Мастер одинок, но вряд ли его привлечёт в этом качестве юная птаха.

– Я не… – Завирушка покраснела ещё сильнее.

– Не бойся, девочка, – гномиха протянула тонкую руку и похлопала девушку, где дотянулась, по ноге. – Полчек полон тайн и загадок, но он определённо не ест детей. Я бы заметила.

***

– Я, правда, почти ничего не помню, – признаётся Завирушка Полчеку.

Она переоделась обратно в мантию, которую кто-то постирал и зашил (это был Кифри, который по привычке любит возиться с чужими вещами), они сидят в кабинете, гоблин подал чай и булочки, обстановка располагает к откровенности.

– Хоть что-нибудь, – благожелательно кивает Полчек, – мне пригодится что угодно.

– Простите, господин, но меня так увлекло ваше замечательное представление!

– Не подлизывайтесь, юная леди.

– Это правда! – вспыхнула Завирушка. Кажется, сегодня она за одно утро краснела чаще, чем за всю предыдущую жизнь. – Это какая-то магия! Я как будто провалилась в это действие. Я была Мья Алепу, я любила Падпараджу, мы сожгли монастырь, мы бежали к пиратам, мы…

– И что было дальше?

– Не знаю. Как в порту – что-то увидела, но что? Не помню, простите.

– В обоих случаях есть только одно сходство – ты увидела моряка на деревянной ноге. Это ни о чем тебе не напоминает, может быть, что-нибудь из детства?