Шрифт:
— Мне следовало вчера уйти?
— Да и… — Тельма закусила губу. Простой выход. Обвинить во всем произошедшем его.
Но это неправда.
— Я не знаю, что со мной было, — это признание далось с трудом, и куда хуже, что говорить его пришлось, глядя в глаза Мэйнфорда. Серые. Спокойные.
И никакого тумана.
— Раньше такого не случалось… и я пыталась сдержаться, но… если бы ты ушел, я… я не думаю, что это меня остановило бы.
Она выдохнула и замолчала.
Вот и все. Сказано достаточно, и Тельме остается ждать ответа. А Мэйнфорд не спешит отвечать. Он хмур, но не больше обычного, и наверное, это вполне естественное для него состояние.
…а вот следы на шее остались.
И на губе, которую Мэйнфорд покусывает… на плече — царапины и глубокие, словно его кошка драла… это Тельма??
Больше некому.
Но у нее короткие ногти, а тут… до мяса почти.
— Больно? — руки она сунула поглубже в складки одеяла.
— Да нет… ничего, — Мэйнфорд повел плечом. — Затянется и…
Он поскреб щетину на подбородке.
— Кажется, я тоже был… не вполне адекватен.
Тельма кивнула: в данном конкретном случае двое неадекватных лучше, чем один. И вспомнились вдруг, что желтые глаза Мэйнфорда, что вихревые потоки силы его, которой хватило бы, чтобы разрушить не только квартиру, но и дом до основания.
И как это понимать?
Мэйнфорд защищен от ментального воздействия, должен быть защищен, во всяком случае. Ментальные блоки — стандартная процедура для лиц, находящихся на государственной службе.
Вот только и у Тельмы защита имелась.
Не помогла при встрече с Гарретом… и получается, ее эхо накрыло и Мэйнфорда? А он, в результате, чудом не уничтожил жилой дом… и на фоне данных обстоятельств совместная ночь видится и вправду наименьшим злом.
И не злом вовсе.
Тельма хотя бы поняла, что люди находят в сексе.
— Так что… — Мэйнфорд провел по царапинам пальцем. — Будем считать это несчастным случаем на производстве…
Он замолчал, позволяя Тельме обдумать предложение.
— И еще… тебе не показалось… может, ты заметила… что-то необычное… ну, то есть, не совсем, чтобы… — он нарисовал знак вопроса в воздухе.
И Тельма рассмеялась.
Необычное?
Да вся ее жизнь — это одно сплошное недоразумение, которое все никак не разрешится.
— Ну да… — согласился Мэйнфорд. — Звучит глупо. Извини.
Было бы за что…
А вот простыни он пропалил.
И матрац.
И кажется, одеяло, которым Тельма укрывалась, тоже обзавелось с полудюжиной дыр.
— Держи, — Мэйнфорд был столь любезен, что выбросил из ванной комнаты халат. — И это… составь список… что пострадало…
— Кохэн купит, — завершила фразу Тельма, она говорила тихо, но все равно была услышана:
— Да… может, я сам?
Прозвучало это, почему-то, жалобно.
Глава 29
Спина чесалась, и Мэйнфорд с трудом удерживался, чтобы не потереться о стену, которая выглядела в достаточной мере шершавой.
А еще — хрупкой.
В этой квартирке, в душевой, где и умещался он с трудом, все было хрупким. И древним. И почти непригодным к использованию.
Как вообще можно жить в подобной дыре?
Впрочем, Тельме видней. И дело не в деньгах, хороший чтец всегда найдет подработку. Да и в принципе, никто не заставлял ее идти в полицию… небось, альвы сняли бы приличные апартаменты, если не на Острове, то в Первом круге точно. И водителя бы с машиной прикрепили. И охрану…
В трубах заурчало, и кран, откашлявшись, выдал тонкую струйку воды.
Холодной.
Вот же…
И помыться нормально не выйдет, хотя… Мэйнфорд вздохнул и забрался в старую ванну, которая, несмотря на преклонные года, выглядела в достаточной мере крепкой, чтобы не развалиться. Правда, пришлось скрючится, отчего поясница вновь напомнила о своем существовании. Или, точнее, о существовании целителей, которые здорово могли облегчить жизнь, если бы Мэйнфорд не избегал их с маниакальным упрямством.
Вода не принесла облегчения.
Ржавая. С отчетливым запахом болота. Она стекала по хребту, слегка унимая зуд, и Мэйнфорд просто сидел.
Прятался.
Трусливо прятался… подобного за собой Мэйнфорд не замечал. Прежде. С другой стороны, прежде он умел останавливаться именно тогда, когда следовало остановиться.
А вчера?
Что, Бездна его побери, вчера случилось?
Ему не пятнадцать. И даже не двадцать пять, когда подобные душевные порывы еще хоть как-то объяснимы… ему пятьдесят скоро, а вчера… вчера он мог уйти.