— Хотя бы слышал про него, уже хорошо.

Заходит Платоныч. Он везёт целую тележку. Кофе, копчёная красная рыба, оливки, сервелат, чёрный хлеб, импортное печенье, ананас и ром. Две бутылки — «Легендарио» и «Гавана Клаб», оба семилетние. И кофе, разумеется.

— Садитесь, пожалуйста. Взбодримся плодами Острова свободы. И не только ими.

Мы усаживаемся.

— Ого кофе какой, — качает головой Злобин. — Энергия так и прёт. Сейчас ещё рому накатим и что делать будем? Ты почему, Егор, девок кубинских не привёз? Как они там, красотки?

— Девки? — переспрашиваю я. — Да, девки огонь. Эталонной считается та, которой на попу можно бокал с ромом поставить.

— В смысле?

— Ну, задница должна быть настолько хорошо оттопырена, чтобы стакан стоял, как на полке.

— Серьёзно?

Они смеются.

— А вот, — достаю я по несколько сигар для каждого, — изделия скатанные на потных ляжках знойных красавиц. Лучшие сигары в мире. Или нет. Но это неважно, главное, когда будете курить, думайте об этом.

— Развратник, — усмехается Злобин, но глаза у него совсем невесёлые. — Ладно… Давайте к делу.

— Так что же это было? — спрашивает Платоныч. — В «Пекине»…

— Да ничего, — улыбается своей фирменной улыбкой Де Ниро. — Жест.

— Какой жест?

— Политический, какой. Показывает, что компромат и у него найдётся. Чистое тупое пижонство.

— Это разве компромат? — удивляюсь я. — Хрень какая-то. Мало ли с кем вы встречаетесь и для каких целей?

— Естественно. Это не компромат. Это пощёчина. Это что-то типа засунь ты себе свою запись в жопу.

— Во как, — кручу я головой. — А на допросе с утоплением он выглядел совсем не так дерзко.

— Естественно, там ведь и утонуть можно было…

— Так давайте его сольём и всё. Отдадим запись и пусть рассказывает, как его пытали палачи из спецназа и всё такое прочее.

— Можно, — кивает Де Ниро. — Единственное… М-м-м… Нужно было бы для начала уточнить, что у него имеется на меня.

Упс…

— А что-то имеется?

— Наверняка. Обязательно имеется. У этого хорька на всех есть. Он гнида известная. Ладно, я подумаю, что с ним делать, а пока давайте к нашим баранам вернёмся. Давай Егор, начнём с тебя, отчитывайся о проделанной работе.

Я подробно рассказываю о своём турне, опуская лишь эротические поползновения Евы.

— То есть, этот адвокат сделает оценку броши, я правильно понял? — уточняет Платоныч.

— Бля, ты какого хрена её попёр туда?! — качает головой Злобин. — А если бы тебя с ней застукали наши?

— Как застукали? — улыбаюсь я. — Вы меня не прикрывали что ли?

— Так, всё. Сил нет этот детский лепет слушать. Вроде такими делами ворочать хочет, а несёт ахинею.

— Вы не в настроении сегодня, — киваю я.

— Да причём здесь… — машет он рукой и замахивает сладкий «Эликсир де Куба». — Девчачий. «Гавана Клуб» лучше.

— Ну ладно, — говорю я. — Смотрите. Сейчас у нас вырисовываются замечательные перспективы. У Юрия Платоновича, поскольку он возглавляет управление в минвнешторге с вероятным повышением до замминистра имеются исключительные возможности. Вот список внешнеторговых объединений. Есть над чем работать. Юрий Платонович, «Союзхимэкспорт» есть?

— Да, Егор, — кивает Большак, — протягивая пачку бумаг.

— Кстати, отвечая на вопрос про оценку. Да. Адвокат её сделает. Это я про брошь. А там видно будет, что с ней делать. Добыта с риском для жизни, между прочим. Ваш хорёк Поварёнок меня за неё уконтрапупить хотел. И сейчас хочет. Так что как-то бы с ним порешать…

— Давай, докладывай по делу сначала, — всё ещё хмурится Злобин.

— Вот это, — говорит Платоныч, — полный список партнёров «Союзхимэкспорта». Здесь все, конечные получатели, торговые агенты, форвардеры, страховщики, порты. Предлагаю начать с химии. Здесь на сегодняшний день нам будет проще всего. Сначала зайдём по направлениям, где у нас нет торгпредств и постепенно охватим весь спектр. Естественно, я единолично не смогу такие решения провести. Нужна будет работа и с ответственными товарищами и, возможно, придётся создать какую-то… группу сотрудников… вернее непосредственно фирму с исполнителями… Но это, теоретически будет возможно, если ездить в загранкомандировки. Я бы хотел, конечно, Егора в наше министерство переманить. Но это только после получения высшего образования. А там ещё и внешнеторговая академия потребуется… Это целых семь лет. Я так понимаю, их у нас нет…

Кхе-кхе…

— Почему это? — настораживается Злобин.

— Ильич столько не выдержит, — объясняю я. — А там ваш шеф придёт, скорее всего. Непонятно, что будет. Гайки начнёт закручивать. Да и зачем столько времени терять?

— А почему химия? — спрашивает он.

— А почему нет? — пожимает плечами Большак. — Я же в управлении химии и нефтехимии. Ну, смотрите, вот несколько цифр за прошлый год. Азотных удобрений экспортировано два миллиона восемьсот тысяч тонн, калийных — шесть шестьсот, фосфатных — семьсот тысяч. Итого больше десяти миллионов.