Мы легли, прижались друг к другу. Я безумно устала, но не могла заснуть. Сердце у меня отчаянно колотилось, голове было неудобно на жесткой, растрескавшейся земле.

Утром меня разбудили лучи солнца. Я в своей постели дома. Дома, дома! И тут вспомнила весь ужас вчерашнего дня. Я неохотно открыла глаза. Над нашей палаткой стоял солдат. В руках он держал ружье и смотрел прямо на Лию. Лия свернулась комочком. Волосы ее были все в грязи, лицом она уткнулась прямо в землю. Я потрясла ее за плечо, чтобы разбудить. Ехезкель и мама тоже спали. Солдат приставил ружье к маминому затылку. Она мгновенно проснулась, вскочила и оправила платье.

– Вы все должны работать, – сказал солдат. – Идите на завод.

Он указал куда-то, где уже собиралась большая группа людей в окружении солдат с автоматами – словно мы были опасны и нас следовало сторожить. Солдат повернулся, чтобы уйти, но снова остановился:

– И оставаться здесь нельзя!

Одним ударом он снес наш новый дом, и наша одежда медленно рухнула в грязь.

Не говоря ни слова, мама собрала нашу одежду и одеяла, сложила в чемодан и постаралась его закрыть.

– Война скоро кончится, – пробормотала она.

Ехезкель положил ей руку на плечо, и они побрели к заводу. Мы с Лией следовали за ними. Мы подошли к кирпичному зданию. На земле возле завода лежали груды кирпичей, вокруг них стояли люди. Офицер указал на кирпичи стволом автомата.

– Несите кирпичи в поле, вон туда…

Я посмотрела, куда он указывал. Мне показалось, что до того места, где люди складывали кирпичи на землю, было несколько миль. Подняв несколько кирпичей, сразу же рухнула на колени, мы не ели уже вторые сутки, и руки ослабли.

Конец ознакомительного фрагмента.