— Вы же мне поможете? — спросила Мила, когда закончила с рассказом.

— Ну что тут поделаешь, — причмокнул дед. — Поможем. Коли ты сама к нам пришла.

— Спасибо, — широко улыбнулась Мила. — Неужели сегодня уже дома буду?

— Не спеши. — Он покачал костлявым пальцем. — Мы не каждый день так далеко ходим. Лес нынче неспокойный, и надо хорошенько подготовиться.

— Но как же? — удивилась Мила. — Как же я в чужой деревне ночевать буду? Что же обо мне подумают, когда я вернусь?

— Переживать совсем нечего. — Дед ловко перехватил палку в другую руку. — У нас деревня хорошая. Люди добрые, найдем тебе и лавку, и кусок хлеба. Ну, поищут тебя братья денек. Зато как обрадуются, когда вернешься.

— Скорее ругать сильно будут, — улыбнулась Мила, — и в лес больше одну не отпустят.

Пока они говорили, в деревню вернулся народ. Женщины в серых сарафанах, дети в штопаных сорочках и мужчины в подпоясанных веревками рубахах. Когда они заметили ее, то остановились.

— Чего уставились? — крикнул им дед. — Давайте обедайте и возвращайтесь в поля. И так урожай с каждым годом все хуже и хуже. — Он покачал головой и вернул взгляд на Милу. — А ты сходи еды у них попроси, скажи: Старейшина отправил. А пока я буду думать, где тебя устроить.

Мила кивнула и решила подойти к двум женщинам возле невысокой избы. Одна была в возрасте, с большим носом, а вторая помоложе, очень худая, с впалыми щеками. Они опустились на длинную лавку, развязали головные платки и принялись отмахиваться от летнего зноя. Рядом с ними лежал черный хлеб и стоял кувшин с молоком. И Мила вспомнила, что давно не ела. Живот так громко заурчал, что женщины подняли на нее взгляд.

— Можно? — неуверенно произнесла она и кивнула на ломоть хлеба.

— Можно то можно, — заговорила та, что постарше. — Только для начала расскажи, кто ты такая и о чем беседовала с нашим Старейшиной?

— Я заблудилась, — ответила Мила. — Может, знаете такую деревню на Серебрянке? Так вот я там и живу.

— Знать не знаем, — женщина пожала плечами, — здесь в округе деревень других нет.

— Как нет? — удивилась Мила.

— Вот так и нету. Конечно, если ты не на коне заблудилась, — усмехнулась женщина и посмотрела на ту, что худее: та засмеялась и закивала.

— Не на коне, — тихо ответила Мила, — я очень боюсь ездить верхом.

— А Старейшина-то что сказал? — не обращая на ее слова, продолжила женщина.

— Сказал, что поможет, отведет меня завтра в лес.

Женщины вновь переглянулись, одна подняла брови, а вторая тяжело вздохнула, но сверток с едой ей протянула.

— Спасибо. — Мила села неподалеку, на старое полено.

Хлеб, что ей дали, оказался мягким, а молоко — сладким. Женщины болтали о своем, ругали между делом детей: те бегали и резвились. Мужики в стороне обсуждали дела. Может, деревня и отличалась от той, где жила Мила, но народ здесь был такой же, как и везде. И на душе стало спокойно. Даже деревянный столб не показался ей таким уж страшным.

Она стряхнула крошки с передника, стала смотреть на огороды и увидела, как из-за высоких кустов вышел тот самый человек, который чуть ее не убил. Он широко шагал, придерживая меч на поясе. А когда заметил ее, то резко остановился. У Милы от испуга вся кровь с лица ушла. Она хотела уже вскочить и убежать со всех ног, но он лишь мотнул головой и пошел дальше по деревне.

— Смотри — идет, — сказала одна из женщин. — Десять лет не видели, а сейчас гляди, вместо лаптей сапоги напялил. В нашу сторону не смотрит, ни с кем не говорит. И откуда он такой важный взялся?

— Говорят, даже на могилу к матери еще не ходил, — подхватила вторая. — Как приехал вчера вечером, так сразу в избу к ней пошел. У меня мелкий за ним в оконце подглядел. Рассказал, что тот за печкой что-то поискал, а с утра, это уже я видела, в лес ушел.

— Наверное, сокровища ходил закапывал, — ответила ей первая, — или раскапывал. Не зря же слухи про их богатства ходили.

— Слухи слухами, а жила беднее всех, — покачала головой первая. — Но ладно, не нам их судить. А Иномир-то и вправду сильно изменился.

— Значит, Иномир, — тихо повторила Мила и стала молча наблюдать, как он скрылся в конце деревни.

День прошел быстро. Иномир ей больше на глаза не попадался, но и она по деревне не гуляла. В одной из изб ей накрыли лавку, и, дождавшись вечера, она легла. Но спать было неудобно. Дома у нее стояла большая мягкая кровать с пуховыми подушками, а здесь в спину упирались жесткие доски, а тонкое одеяло даже не накрывало ног. И сколько бы Мила ни ворочалась, все равно заснуть не могла: все думала, что пережила за сегодняшний день. Как вдруг с улицы начали раздаваться жуткие звуки.