— Ну что за упрямый конь, — пробурчал Иномир.

И пока он ругался, Мила по грустному взгляду коня и по его опущенной голове все поняла. Она осторожно подошла к ним с потяжелевшим сердцем, положила руку на морду Белогрива и постаралась сдержать слезы.

— Иномир, — тихо произнесла она. — Он же с нами прощается.

— Да не неси чепухи, — ответил он, продолжая его тянуть, а тот все стоял.

Иномир нахмурился, перевел взгляд с нее на Белогрива и обратно. А затем, тяжело вздохнув, покачал головой.

— Ну, друг мой, значит ты здесь решил остаться, — обратился Иномир к коню.

Мила отошла, оставила их вдвоем, вытерла рукавом слезы и, глядя на снег, стала ждать, когда и ее время прощаться настанет.

— Хороший мой Белогрив, ты так много нам помогал, — протянула она, а на сердце так тяжело, так грустно стало, что она поцеловала его и приложила лоб к его морде.

Мила обернулась на Иномира — в его глазах тоже стояли слезы. Он громко шмыгнул носом, расседлал Белогрива, перевесил маленькую котомку на плечо и похлопал Белогрива по боку.

— Ну иди, — произнес он, — найди себе нового хозяина и замечательный дом.

Белогрив посмотрел на них с грустью, на прощанье фыркнул, развернулся и медленно пошел прочь. Мила не выдержала, опустила плечи и в голос заплакала.

— Пойдем, — Иномир подошел к ней и приобнял. — Пора вернуть тебя домой.

Пробираться через высокий снег в лесу было очень тяжело. Иномир шел впереди, а она за ним. Низкие сухие ветви елей скрывались в сугробах. Только припорошенные зеленые ветви торчали в разные стороны. Стояла полная тишина, как и раньше, только было на этот раз намного светлее, пахло свежестью и хвоей. И Мила подумала, что прав был Иномир, когда решил отправиться сюда именно зимой.

Медленно и долго они пробирались через лес, но на удивление снега становилось меньше, пока вовсе не исчез, оголяя голую землю с острыми и сухими иголками. А когда наконец вышли к Зловещему озеру, оно оказалось безо льда и в точности таким, каким его запомнила Мила еще летом. Черная гладкая вода, с веток свисали длинные плети лишайника. Внутри зародилось неприятное беспокойство.

— Нам надо заходить в воду? — с испугом спросила Мила.

— Думаю, что нет, — ответила Иномир и достал из кармана ожерелье. Мила ближе подошла к нему, он ее приобнял, надел на них длинную цепочку и стал крутить голубой камень, но ничего не происходило. Над озером, как и прежде, стояла полная тишина.

— А что было в прошлый раз? — спросила Мила.

— Не знаю, — ответил Иномир, сведя брови. — Само как-то получилось.

Серые тучи расступились, и на ожерелье упали лучи солнца. Голубой камень засветился, их начал окутывать белый приятный свет, а твердая земля под ногами вдруг превратился в мягкие кочки багрового болота. Как вдруг лес страшно загудел, поднялся шум и порывистый ветер, и из озера над спокойной гладью воды стали появляться черные, как ночь, очертания. Иномир достал меч из ножен.

— Мила, он не даст нам уйти, — твердо произнес Иномир и надел на нее ожерелье. — Уходи скорее! Возвращайся к своим братьям. А я его задержу.

— Нет, — покачала она головой. — Я без тебя не уйду.

Черный дух разрастался все больше и угрожающе навис над ними. Стало темно и холодно.

— Не уйдёшь, — заклокотал страшный глухой голос.

Иномир на мгновение задержал на Миле взгляд, оставил ее в белом сиянии, высоко поднял меч и устремился к озеру. Она только и успела увидеть, как тень подхватила его и скрылась под водой. Белый свет тем временем заклубился, под ногами оказались кочки, ожерелье на груди нагрелось, и Мила мельком успела увидеть летний день, ствол березы и белую ленточку на ветке. Не в силах ступить навстречу, чтобы почувствовать летний зной на лице, она сделала шаг назад и упала на твердую, скованную зимой землю. Цепочка порвалась, и ожерелье пропало.

— Ну где же ты? — Мила бегала по берегу и искала ожерелье в густом иле.

Все тело дрожало от невыносимой паники. Она не знала, что ей делать дальше. Но точно была уверена, что его обязательно надо найти. Наконец заметила под ногами что-то блестящее. Цепочка порвалась — ожерелье уже нельзя было надеть, как прежде, но само оно было целым. Она вытерла ила с камня и, спрятав за пазуху, посмотрела на Зловещее озеро. Где-то там был Иномир — сердце чувствовало, что он был еще жив. Она быстро сняла сапоги, скинула шубу и шапку, подошла к берегу ближе, потрогала воду и тут же отдернула руку. Вспомнила не только то мгновение, когда летом здесь чуть не утопла, но и смерть родителей. В горле встал ком, и Мила поняла, что готова умереть любой смертью, но только не такой.

Все же она сжала кулаки, выпрямилась, подумала об Иномире и сделала первый шаг в воду. Ступни погрузились в холод, изо рта шел пар, одежда с каждым шагом намокала и становилась тяжелее. Она медленно шла по скользкому илистому дну — вода уже поднялась до бедер. Вздохнула ещё глубже, но даже не подумала остановиться, хотя зубы уже стучали от холода. Только когда вода уже была по грудь, Мила остановилась.

— Нет, я не смогу, — уже почти плача проговорила она, но желание спасти Иномира было сильнее. Настолько, что она, сделав глубокий вдох, нырнула.