Ориону так понравилось последнее слово, что он хохотнул и вскочил на ноги.

— Да, да! Промышленная контрреволюция! Обшарь, Сергей, всю планету и нигде не найдешь ни заводов, ни шахт, ни дорог. Одни только города и поселки, утопающие в зелени и шумящие фонтанами. Никаких колес. Люди ходят пешком, а в воздухе одни птицы… Ну что получил! — торжествовал Орион.

— Бедный Орион! — Таня смотрела на брата с хорошо разыгранной жалостью. — Что с тобой? ТУ деградируешь прямо на глазах. Сергей же сразу понял, в чем дело.

Орион недовольно взглянул на сестру, сел на траву и насупился.

— По-моему, энергостанции, заводы, транспорт и все прочее — под землей, — предположил я. — Изгнание техносферы под землю.

— Не только под землей, но и в космическом пространстве, — сказала Таня. — Основную энергию, например, отсасываем от расточительного Солнца. Вот и получилось: земля — людям, воздух — птицам. А перемещаются люди в подпространстве.

— В гиперпространстве, — хмуро бросил Орион. — Невежда.

— В гиперпространстве, — с улыбкой поправилась Таня. — Пассажирский и грузовой гиперфлот.

— Сергею я все объясню. Нам пора, — заговорила Вега. — Патрик, вызови дежурную станцию вакуум-такси.

Шотландец, как я заметил., охотно слушался Вегу. Он подошел к экрану-обручу, с кем-то переговорил, назвал квадрат и еще какие-то цифры. Затем выдернул из земли стержень, который в его руках стал расти и достиг трех метров в длину. Экран-обруч растаял.

— Сейчас этот карманный киберуниверсал превратился в аварийную причальную мачту, — объяснил мне Патрик.

Он отошел на край поляны, воткнул мачту в землю и вернулся к угасающему костру.

Через минуту острая вершина мачты с сухим треском заискрилась, засверкала бенгальским огнем.

Вот и такси, — с улыбкой кивнула Вега в сторону мачты.

Бенгальский огонь погасал. Медленно, как изображение на фотобумаге, «проявлялась» сигарообразная машина. Наконец, она полностью выплыла из гиперпространства и уткнулась игольчато-острым носом в вершину мачты.

Когда прощались, Орион смущенно попросил:

— Сергеи, на столе я видел твои записки… Воспоминания. Можно ими воспользоваться? Все останется на месте. Только снимем копию для некоторых членов Совета Астронавтики.

Можно? Ну и прекрасно! Больше в дневнике никто не будет рыться. Даже вот эта нахальная особа, — Орион с добродушной ухмылкой взглянул на Таню. Он перестал сердиться на нее.

Пожимая руку, Таня посмотрела на меня долгим взглядом и сказала:

— Наш медведь не отличается вежливостью. Не догадался пригласить в гости… Приходи к нам. Мы живем здесь, на Урале, недалеко от твоей хижины. Вега расскажет, как нас найти. А мы с братом придем к тебе в кочующий аквагород.

Мы с Вегой уселись в мягкие кресла двухместного вакуум-такси. Прозрачная кабина заволоклась туманом.

— Гиперпленка насыщается и пропитывается тахионно-фотонным излучением, — поясняла Вега. — Переменное поле дает возможность машине соскальзывать в гиперпространство и перемещаться там практически мгновенно.

Среди множества кнопок Вега отыскала на пульте одну, около которой светилась надпись: «Аквагород Риори». Нажала ее.

— Вот и все. В каком бы месте Мирового океана ни плавал этот город, гиперлет найдет его и причалит к станционной мачте. В морях и океанах несколько тысяч дрейфующих городов. В них почти четверть населения планеты…

— Но я не чувствую никакого полета…

— А мы уже на месте, — Вега не удержалась от улыбки. — Вот смотри.

Стенки кабины подернулись светлеющим туманом и вскоре стали совсем прозрачными. Верх кабины, щелкнув, откинулся назад.

Переход был ошеломляющим. Только что над утренним лесом грохотала гроза и молнии обжигали края черных туч. А сейчас надо мной синела огромная чаша безоблачного вечернего неба. На западе багрово распухшее солнце коснулось края океана, прочертив на воде золотую дорожку. С высоты трехсотметровой причальной мачты я увидел город-сад, окруженный со всех сторон океаном.

Лифт опустил нас вниз. Мы шли по широкой аллее, по краям которой шелестели пальмы. Вскоре очутились на берегу. Волны плескались у самых стен санаторных зданий.

Меня поселили в комнате с верандой, нависающей прямо над водой. Больную ногу облучили, а на ночь наложили пухлую повязку, пропитанную целебным раствором.

Спать лег на веранде, открытой с трех сторон океанским ветрам. Внизу с еле слышным стеклянным звоном плескались волны. «Рай», — усмехнулся я и подивился причудливости своих скитаний.