– Мам, что-то случилось? Ты чего не спишь? – просила она.

– Ш-ш-ш… Устинья уже уснула. Всё хорошо. Есть тут одна проблема. Звонил врач Устиньи, сказал, что есть место на операцию, только вот деньги на неё я должна принести в клинику уже… – мысли Анны оборвались.

В голову закралась идея: у её директора были деньги, которые он, по слухам, хранил в сейфе. Как раз ровно та сумма, что нужна.

Утром Анна отправилась на работу в клинику. Будничные дела немного отвлекли её от переживаний, но всё равно она была, как на иголках. Ещё к тому же на её белоснежном халате, прямо на самом видном месте, откуда-то взялось пятно, которого она в прошлую смену не заметила. Это был её любимый халат. Оригинальный крой его спинки позволял всем узнавать Анну издалека. Она отложила халат в сторону и взяла запасной. Анна знала, как щепетильно к чистоте халатов относились в этой клинике, да и сама всегда была чистоплотной. И что удивительно, она никогда не красила губы красной помадой: считала этот цвет вульгарным и вызывающим, как и девиц, носивших такую помаду. Всё равно, что надеть колготки в сеточку.

Сначала на приём привели кроху четырёх месяцев, тёзку Анны. Это был стандартный осмотр, ребёнок развивался нормально.

– До свиданья, ждём вас через месяц…

Затем пришёл шестилетний Артур, у него наблюдался синдром ДЦП, сложный ребёнок.

– Постарайтесь выбить путёвку в санаторий для детей с ДЦП. Всего хорошего…

Дальше была девочка Майя, стандартный осмотр проводился один раз в год.

– Всё хорошо, рекомендую сделать прививку от менингококка, последствия заболевания очень страшные, в стандартную программу вакцинации не входит, но всё же рекомендуется сделать…

Потом – Кирилл, переболел ветрянкой, сыпь уже спала, тоже всё в порядке. Потом была Оля… Мира… Андрей… Денис… Вика… Бескрайний хоровод пухлых малышей нравился Анне, дарил ей чувство исполненного долга.

Перерыв на обед Анна провела в ординаторской, как обычно. Она собиралась с духом, чтобы исполнить свой план. Анна бесконечно теребила крестик на шее, взвешивая каждый свой шаг: вдруг не получится. Стала ходить взад-вперёд по кабинету. Бессонная ночь дала свои плоды.

Анна взглянула в зеркало: вся шея снова была красной. Её всегда успокаивал зелёный чай. Взгляд упал на термос. Он стоял в пакете на своём обычном месте – справа от кушетки, но что-то было не так. Анна никак не могла понять, что же именно. В конце концов она решила, что её нервозность сыграла с ней злую шутку и она просто надумывает. Кружка молочного улуна помогла Анне расслабиться.

– Анна, вы и на прежнем месте работы занимались воровством? – спросил на следующий день Анну директор, глядя на неё в упор.

Кабинет директора, отделанный английским дубом и обставленный мебелью в классическом стиле давил на Анну со всех сторон. По самому директору было видно, что он едва сдерживается: вены на шее вздулись, лицо покрылось красными пятнами.

– Я? Нет, я не… – замялась она.

Анна пыталась ещё что-то сказать, но лишь открывала рот, как рыба, рывками хватая воздух.

– То есть вы только здесь настолько не ставите ни во что руководство, что позволяете себе воровать?! Вы уволены! Пишите заявление по собственному желанию и убирайтесь сейчас же! – бросил директор.

Анна вскочила с кресла и воскликнула:

– Я ничего не крала у вас! Да как вы, вообще, смеете меня обвинять?!

Директор стукнул ладонью по столу. Его широкие ноздри вздулись и задрожали.

– Анна, прекратите ломать комедию! Мы с Игорем просмотрели записи с видеокамер, – директор указал рукой в сторону пункта охраны. – На них чётко видно, как женщина в вашем халате, вашего телосложения и с вашей причёской вошла в мой кабинет, а спустя четыре минуты вынесла оттуда пакет с деньгами, который хранился в сейфе. Пятнадцать миллионов рублей!

– На камере видно моё лицо? – спросила Анна, не переставая теребить крестик.

– Нет, но это был ваш день дежурства. Это ваша причёска. Вы единственная из женщин-медиков носите короткую стрижку. Это ваш халат. Это вы на записи!

– Но это невозможно! – отрицала Анна.

Директор встал, оперся обеими руками о стол, нависнув над ним.

– Сейчас же идите и пишите заявление об увольнении. И даю вам ровно десять дней на то, чтобы вернуть мои деньги, иначе я передаю видеозаписи в полицию, и тогда вы ещё и сядете надолго, я вам это гарантирую!

У Анны поплыло перед глазами. Значит, никакой операции для Устиньи не будет. Да и такой суммы денег, что требовал директор, у неё не было. Оставалось только одно: продать свою большую квартиру в центре города и переехать во что-то более скромное.

«Почему же охранник Игорь меня подставил?!»

Эта квартира досталась ей от отца, работавшего в своё время послом в Камбодже. Роскошная пятикомнатная квартира была со вкусом обставлена дорогой мебелью и лучшей техникой. О последнем в своё время позаботился её муж, который обожал всё самое новое и лучшее. Эту квартиру знала наизусть её слепая дочь. С этой квартирой было связано много счастливых и не очень моментов. К последним относилась жизнь с мачехой, которая держала Анну в ежовых рукавицах, изо всех сил пытаясь создать образ идеальной интеллигентной семьи.

«Нет, нет, только не вспоминать то, что было!» – запретила себя Анна.

Он подобрал свою накидку монаха, чтобы не замочить её, проходя через небольшой ручеёк, который вытекал из водохранилища Западный Барай. Салот Сар уже год как принял обеты Винаи и прилежно изучал буддизм в монастыре Ват Ботум Ваддей. Изучение буддизма – один из лучших способов вырваться из той крайней нищеты, в которую была погружена его семья на протяжении нескольких десятилетий. Только в монастыре можно было получить образование, которое позволило бы зарабатывать чуть больше, чем просто на кусок хлеба. Салот Сар, как и все дети, любил мечтать. В своих мечтаниях он представлял, как утирает нос тем мальчишкам, которые издевались над ним изо дня в день на протяжении всей его маленькой жизни. Они называли его оборванцем, не забыв при этом запустить в него куском сухого коровьего помёта, а то бывало и камнем. Дети из обеспеченных семей всегда смотрели на него свысока и даже не утруждали себя броском коровьей лепёшки, что для Салота Сара было ещё обиднее.