— Это из-за неких разногласий, что у вас были в прошлом? — уточнил парень. — Как можно в такое время помнить столь мелкие обиды?! Империю со всех сторон, будто стая бродячих собак, атакуют враги, а они тешат мелкое самолюбие! Право же, в Петрограде подобное мелочное поведение точно осудили бы в высшем обществе!

Я покосился на разрумянившегося на морозе парня, усмехнувшись. При всем моем хорошем к нему и его Роду отношении, этот столичный щеголь был слишком чужд местным нравам, и это чувствовалось в каждом его слове. И зачем только паренька направили сюда? Хотя да, о чем я — щенков надо обучать, что бы из них выросли матерые, опытные аристократы, что сумеют вести за собой людей и служить Роду и Империи.

— Здесь Сибирь, а не столичный Петроград, Никита, — всё же взялся пояснить я. — Между мной и Серовыми была отнюдь не мелкая стычка — мы воевали, и я фактически победил их в этой войне. Лишил части владений, убил немало их людей, раскрыл немало грязных тайн и вообще доставил много проблем. Если бы они простили и забыли подобное, их бы никто не понял… Даже я. Нынешняя война, несомненно, однажды закончится, мы вышибем зубы всем врагам и на границах вновь воцарится мир. И после этого мы вновь, если не случится чего-то особенного, станем противниками, у которых друг к другу много обид. Здесь, на Фронтире, всепрощение — худшая из стратегий, она показывает лишь слабость, беззубость этого самого «прощателя». Они попросту не могут хоть как-то не показать своего отношения ко мне — и надо признать, они выбрали самый безобидный вариант, проигнорировав фактическое возвышение моего Рода. А могли поступить куда хуже.

— Например? — поинтересовался удивленный парень.

— Например, как я и говорил, потребовать прибыть не на судне, а своим ходом, — пожал я плечами. — А затем ещё и заявить, что им негде разместить меня и моих людей, потребовав нас встать палаточным лагерем за пределами города. Вот это уже был бы настоящий плевок в лицо, и что самое обидное — они были бы формально в своем праве. Я бы не имел возможности вызвать на дуэль и пришибить кого-то из их Старших Магистров — не сейчас, не во время официально объявленного военного времени. Чародеям пятого и выше рангов запрещены дуэли насмерть в военное время — это закон. Да, я мог бы устроить схватку до первой крови или до сдачи, но и тогда они бы имели вполне законное право на отказ — мало ли, вдруг одна из сторон выйдет из строя на продолжительное время, а сейчас все чародеи шестого и выше рангов на перечет… Но они не стали ставить меня в откровенно неловкое положение — а я ведь не поручусь, что сам был бы столь же благороден на их месте. Это суровый край, родич, и здесь живут суровые люди, привыкшие на удар отвечать ударом. Не все и не всегда… Но из всех христианских добродетелей всепрощение здесь менее всего в цене. И да — тут Род стоит за своих куда сильнее, нежели ты привык. Прав твой родич, не прав — дело десятое, в первую очередь здесь поддерживают своих.

Парню мой ответ не понравился, но виду он старался не показывать. Явно не согласен со мной — всё еще придерживается привычного, столичного мышления. Нет, я не идеализирую местных, я далек от этого — юные хлыщи и повесы в немалом количестве водились и здесь, но водились они в основном среди тех молодых людей, что привыкли к жизни в Александровске. И до значимых позиций в Роду с таким мышлением добраться было невозможно — здесь важные посты старались доверять не абы кому…

Что ж, надеюсь, со временем он поймет, о чем я. Он не я — ему-то как раз стоит тщательно следить за своими словами и поступками, ибо лично своей силой или силой своего Рода он тут никого не впечатлит. Особенно в нынешние времена, когда народ и без того на взводе… Матвеевы здесь сильны, по большому счету, ровно настолько, насколько я и мой Род силён. Ибо аристократы центральных провинций традиционно содержали куда более скромные гвардии, нежели местные — им-то, сидящим в защищенных внутренних регионах, они были не столь нужны, как нам…

Городок Серовых, названия которого я так и не удосужился узнать, не блистал ни чистотой, ни порядком. Мы ещё и умудрились приземлиться как раз с той стороны городка, где были наспех выстроенные бараки да землянки, в которых расселили наименее обеспеченные слои беженцев. Привратная стража во главе с целым Адептом не рискнула преграждать нам путь — со мной для солидности шагал целый взвод гвардейцев — три десятка бойцов во главе с тремя Учениками-десятниками и командиром взвода в ранге Адепта. Учитывая, что обычно в гвардиях дворян Адепты частенько сотнями командовали, а Ученики — взводами, это был весьма серьёзный показатель. Не говоря уж о том, что мои, улучшенные алхимией Шуйских гвардейцы так и дышали здоровью и мощью. Ну и экипировку, сплошь состоящую из артефактов, забывать не стоило… Да мой рядовой гвардеец в бою, при небольшой доле удачи и штатных, имеющихся с собой у каждого алхимических усилителях, и слабенького Ученика запинать способен. А десяток даже без командира-мага Адепта одолеет, пусть и понесет потери… Вот она, мощь выучки, отличных артефактов и высококачественной алхимии.

На этом фоне десяток Матвеевых смотрелся… Ну, не жалко, конечно — это было бы большим преувеличением… Но неказисто точно. И плечи в большинстве своем поуже, и оружие явно не такое качественное, да и их Ученик точно проигрывал любому из тройки моих. В общем, привратники благоразумно поглядели на всю эту нашу процессию, перед которой расступался весь поток идущих к городу людей, и благоразумно не стали задавать никаких вопрос. Видно же — важные господа на предстоящее собрание пожаловали!

Грязные улочки, раскисший снег, в котором сапоги утопали выше щиколоток, бледные, хмурые лица явно недоедающих людей, затравленные и усталые взгляды… В моих краях, конечно, людям тоже жилось сейчас не слишком легко, но такого откровенного, очевидного состояния полной запущенности у нас и близко не наблюдалось! Выбивающиеся из сил ради добычи мяса и практически безвозмездно кормящие народ (практически — потому что всем свободным рукам старались найти хоть какое-то применение) мои люди трудились явно не зря — разница была разительной. У нас люди может иногда и недоедали — но до того, что я невольно наблюдал здесь, там было далеко.

— А ну встала, тварь! — раздался взбешенный рев. — Встала, скотина! Ты когда должна была деньги вернуть?!

Народ, в целом, расступался и свободно пропускал нашу процессию, но видать за спинами людей кое-кто не углядел, что по улице двигается полсотни отлично вооруженных людей. И потому когда перед нами разошлась очередная кучка людей, мне предстало любопытное зрелище.

Чародей, лет сорога, в ранге Ученика. Бледная, в лохмотьях, исхудалая женщина в платке, лежащая в грязи — и тяжелый сапог, раз за разом впивающийся в худые, наверняка трещащие от таких подач рёбра. Сам, с позволения сказать, маг вид имел отнюдь не истощенный — вполне себе в теле, высокий, широкоплечий, со звероподобной бородатой раскрасневшейся рожей, искривленной от злобы.

— Павел Владимирович… Христа ради — дайте ещё день, и всё, всё до копеечки верну… Там ведь всего целковый не выплачен остался…

Причитала женщина… Хотя нет, судя по голосу — молодая девушка, а не женщина. Так вот, несмотря на явно ощутимые, тяжелые удары, которые и из здорового мужика-неодаренного дух бы вышибли, говорила она так, будто ей почти и не досталось. Да, с трудом, но судя по разнице комплекций и различии в силах — она уже должна была лишиться сознания, а то и погибнуть.

— Целковый?! Ты мне уже пять должна за просрочку, гадина богомерзкая!