Шрифт:
Распахнув острожные ворота, караульные поклонились новому полковнику.
Истома, не обращая на них внимания проскакал к главным хоромам, соскочил и приказав пьяным рындам оставаться внизу, сам в сопровождении Щегла и похожим на гориллу рындой по прозвищу Каин направился в воеводскую комору.
Томский воевода Степан Иванович стоял у окна, подпоясанный, при параде, несмотря на поздний час, держал в руке какую-то бумагу.
Кроме него в коморе был дьяк и стояли у стены два верных рындаря его.
– Во-то, Истомушка, – ласково сказал Степан Иванович, поднимая бумагу, – приказ сей на твой арест.
– Да ты спятил что ли, старик! – крикнул Истома.
Щегол и Каин схватились за рукоятки палашей, но вскочившие в комору четверо незнакомых стрельцов повалили их с ног.
Степан Иванович вскинул руки и ласково заговорил, обращаясь к уложенным навзничь охранникам Истомы:
– Не дурите, ребятушки, не шурмуйте, ежели шкура дорога. Истомка убо человек пропащий, на него приказные жалобы в Москву в пути. О собстве думайте, единаче за ним на плаху отправитесь.
Сердце Истомы забилось, он понял, что угодил в ловушку — его свяжут, заткнут кляпом рот, выволокут черным ходом и увезут, а людям его предъявят приказ об аресте, и будет поздно! Без лидера начнется раздрай. Тут он заметил, что в коморе появился еще кто-то — из-за спины вышел крепкий человек с повязкой на глазу и молча встал у стены.
– Это он?! – кивнул на него Истома. – Ты из Енисейска?! Вас купил выблядок раскольщик?!
Одноглазый молчал, спокойно глядя на Истому, пока рынды воеводы вязали ему руки.
– Это все навет!
– Не кричи, Истомушка, – говорил Степан Иванович, – сам виноват, разбойничаешь, да паки в чужом разряде. Сице терпеть такое кто станет?
Истому скрутили стрельцы и рынды, но он не унимался — кричал, повернув лицо к одноглазому, догадавшись, что он тут главный.
– Потолкуй с Авдеем Гузновым! Полковником! Он знает меня!
– Во-то сам и потолкуешь, – спокойно сказал одноглазый, – он тебя в кандалах с минувшей седмицы дожидаючи.
Тут-то Истома и понял, что все кончено. Ему вывернули руки, стянули веревкой. Разыграли черти! Охмурили! Но он знал, кто за всем этим стоит и не смог к удивлению присутствующих, сдержать злой усмешки, которая вскоре перешла в тихий свирепый смех.
– Раскольщик… сукин сын!
Глава 39
Тишину над заснеженными елями разорвал крик встревоженной неясыти. Дозорный извлек из зепи новенький голландский бинокль и с высоты восьмиметровой башни над въездными воротами нацелился на широкую лежневую дорогу с нахлестками, выложенную из тесанных тынов. В начале показались кивающие морды ломовых лошадей, везущих квадригами сдвоенные грузовые подводы.
Дозорный бережно сунул бинокль обратно, схватил березовую вувузелу и, задрав раструб к хмурому небу, замысловато загудел. Вскоре под башней с городской стороны показались бойцы.
– Едут! – крикнул дозорный, когда увидел среди них Антона.
– Отворяй!
***
Филипп с Данилой стояли на вершине заснеженного холма с которого открывался вид на долину. Перемежаемая редкими перелесками, она словно озеро простиралась до самых гор. За спиной раздалось тяжелое дыхание – Серапион не без труда забрался наконец, на холм и сощурил свои водянистые глаза на изрезанное черной лентой реки снежное великолепие.
– Как тебе? – спросил у него Завадский.
– Да-а, – протянул Серапион, осмотревшись, – место годное. Полма – горы, да с третью река – межень о десяти локтей.
– Мы должны засеять здесь все.
– Все?! – удивился Серапион. – Обаче ты сказывал, еже нехристю надобе две сотни пудов, а зде выйдет в тридесять больше.
Филипп засмеялся.
– Когда же ты научишься смотреть в будущее, Серапион? Мы будем продавать круглый год семь дней в неделю.
– Обожди-ка, братец, – насторожился Данила, – ты, стало быть, разумеешь продавать зелье не токмо Юншэню?
– Если он не сумеет выкупить все, мы найдем других покупателей.
– Обаче разумею он сему не обрадуется.
– Да плевать на него. Мы должны думать, как стать их единственным поставщиком, все остальное – проблемы китайцев.
– А ежели нехристь самолично зачнет возделывать у себя сие зелье? – задал резонный вопрос Серапион.
– Это слишком опасно в его положении.
– Посем?
– Доходы больше, но и риск огромен. Ведь когда опиум проникнет в крупные города, начнется война за территории. Власть попробует навести порядок, но быстро поймет, что пара десятков отрубленных голов ничего не решает и станет искать источник.