Он вышел из камеры. Но как только исчез из виду, его голос раздался в другом конце коридора:

— Тебе лучше убраться отсюда до того, как я выйду из туалета.

Линч считал себя сильным. В мозгу Марка снова начали летать метеориты. Одни бесследно пересекали пространство, другие сходились в одной точке и собирались вместе, мерцая, образуя звезду, за угасанием которой Марку оставалось лишь наблюдать.

Снейк вернулся к Роби, чтобы расспросить его и выяснить, не случилось ли чего-нибудь особенного, пока он был наверху. Кроме того, что Мабель поцапалась с Даблом и что Дабл выпил больше, чем обычно, Роби больше нечего было сказать. Снейк спросил, приходил ли тогда ночью в бар отец той девушки. Роби ответил, что нет, он уверен, что не видел его. Перед тем как покинуть бар, Снейк записал адрес официантки и ушел, переваливаясь.

Вдова Брок с сомнением окинула его взглядом с ног до головы и сказала, чтобы он ждал на пороге, как обычный посетитель. Через несколько минут Мабель вышла к карлику. Она сказала, что отвергла ухаживания Дабла, а затем покинула заведение через черный ход, чтобы избежать с ним встречи и как можно быстрее вернуться домой. С тех пор гиганта она не видела. Снейк наблюдал за ее реакцией, которая могла бы выдать определенную нервозность. Ничего существенного. Девушка казалась искренней, и ее версия ничем не отличалась от версии Роби. Он позволил ей вернуться в пансион, а потом долго стоял перед закрытой дверью. Обычно острое чутье карлика не помогало ему понять, что произошло в ночь убийства. Он медлил, слоняясь по улицам, прежде чем явиться к Джойсу.

Джойс сидел в кресле за низким столиком, на котором стояла рюмочка для яйца, лежали столовые приборы и безупречно белая салфетка. Снейк хотел с ним поговорить. Джойс поднял руку, чтобы он замолчал, взял нож и аккуратно постучал лезвием по яйцу. Он выглядел хирургом, выполняющим трепанацию черепа и работающим как настоящий профессионал, с особой осторожностью. Джойс снял кусок скорлупы и положил его на край тарелки. Затем погрузил два пальца в отверстие и вытащил за шею эмбрион с выпученными, затянутыми пленкой глазами, покрытый грубым, пропитанным слизью пухом, похожим на клубок мелких ленточных червей. Сердце, все еще наполненное кровью, продолжало биться в этом маленьком деформированном тельце. Джойс разорвал мешочек с кровеносными сосудами, и маленькие лапки цыпленка безжизненно повисли. Он мгновение подержал тельце перед глазами, а потом проглотил птенца, как будто до этого совершил какой-то ритуал, чтобы суметь его проглотить. Он начал медленно жевать, и было слышно, как хрустят мягкие косточки. Закончив есть, Джойс вытер салфеткой рот, затем посмотрел на Снейка, и тот почувствовал себя таким же цыпленком.

— Вы один, — сказал Джойс.

Снейк повторил то, что долго крутил в уме:

— Дабл исчез. Мы ушли вчера вечером, как обычно, из «Адмирала», а когда я зашел за ним сегодня утром, его не было дома.

— Я полагаю, он иногда ночует не дома.

— Наверное, да, но он всегда возвращается домой и всегда ставит меня в известность.

— Думаете, с ним что-то случилось?

— Не знаю...

— Иначе вас бы здесь не было, не так ли? — Джойс откинулся в кресле. — Я доверял вам обоим, — добавил он.

— Мне очень жаль.

— Жаль, не жаль. Что-нибудь еще?

— Нет.

—Тогда идите и ищите Дабла, а не тратьте время.

Снейк на мгновение замешкался.

— А что, если я его не найду? — сказал он, как бы беседуя сам с собой.

— Никто не должен исчезать в этой долине без моего разрешения, слышите меня, и особенно никто из моих людей.

— Слушаюсь! Доложить Линчу?

— Не сейчас... и нет смысла возвращаться без него.

— Ясно.

Снейк чувствовал себя еще более маленьким, чем обычно, он казался себе ничтожным перед этим человеком, который отдавал ему приказы. Он на мгновение задумался о том, выполняет ли чьи-либо приказы сам Джойс. Не найдя ответа на свой вопрос, он направился к двери, вышел в коридор и даже не достал зажигалку. Казалось, его поглотила тьма.

Сидя на скале, Гоббо наблюдал за электростанцией. Здание выглядело как нарисованный на дамбе тромплей [5] , а легкий туман местами закрывал выдающиеся элементы. Вскоре картина была нарушена: появились первые рабочие — прошли в маленькую дверь, врезанную в большую, прикрепленную к подвесному рельсу, которая открывалась только для того, чтобы пропустить громоздкое оборудование. Оказавшись снаружи, рабочие собирались в небольшие группы, как капли воды, скатывающиеся по оконному стеклу. Некоторые из них увидели Гоббо на скале и подошли к нему. Поинтересовались, чего он ждет. Он сказал, что это не их дело, и они продолжили путь без дальнейших расспросов. Мартин покинул здание электростанции одним из последних. Гоббо спустился со скалы, и Мартин, удивившись, подошел к нему.

— Что ты здесь делаешь?

— Тебя жду.

— Меня?

— Мне нужно с тобой поговорить, — серьезно сказал Гоббо.

— Мы могли бы встретиться в «Адмирале», как обычно.

— Я не знал, придешь ли ты.

— У меня были дела вчера.

— Пошли!

Мартин не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел Гоббо таким сумрачным. Он последовал за ним. Обычно походка моряка была ловкой, но сейчас он ступал тяжело, потому что большая часть его энергии была направлена не на мышцы, а на что-то более важное. Они дошли до города. Оказавшись вблизи «Адмирала», Гоббо не сбавил скорости.

— Куда мы идем?

— Туда, где не будет людей.

Они продолжили шагать вперед.

— Что еще за секреты? — через некоторое время спросил Мартин.

— Потом объясню, мы почти пришли.

Мартин не мог вспомнить дорогу. Той ночью его, пьяного, вел Гоббо. Дом моряка находился на другом конце города. Небольшой бревенчатый домик. Прибыв на место, они поднялись по лестнице, Гоббо достал из кармана ключ, открыл дверь и вошел внутрь.

— Закрой за собой! — сказал он, не оборачиваясь.