Не желая слушать далее, Змей Огана вырвался наружу. Тут же стала тесной комната, а человечек в кресле сделался крохотным и испуганным.

Впоследствии, анализируя произошедшее, Оган здраво рассудил, что подобная демонстрация силы и собственных намерений сослужила ему добрую службу. Отец, привыкший прогибать под себя, любого, кто слабее, почувствовал силу и отступил. Понял, что рядом партнер и союзник, а не марионетка, которую можно дергать за ниточки.

Все это было многим позже, а пока огромный Огненный Змей смел хвостом маленький журнальный столик. Зазвенел хрусталь, затрещало дерево.

«Сам разберусь», — мысленное предупреждение подействовало лучше всяких угроз. Гор поднял ладони кверху в примиряющем жесте.

— Не горячись, проверял я тебя. Обращайся, будем думать, как и рыбку съесть, и чешую продать.

Змей дымно фыркнул, ударился об пол и обернулся человеком.

— Без твоих проверок обойдусь. Или помогай, или уходи и не трать мое время.

Крупнейший промышленник Гардарики и князь бореи умел быстро принимать решения, даже если они ему не нравились. Конечно, не дело сейчас тратить время, отвлекаться и подвергать свою жизнь неоправданному риску, но раз старший сын вбил себе в голову блажь, то какой смысл его переубеждать? Получится у него все – будет помнить отца, который в трудную минуту поддержал советом и делом, а если нет…Увы, мир жесток и не позволяет глупцам плодить себе подобных. А у него на крайний случай есть еще два сына. Да, менее хваткие, но более управляемые. И главное — тоже Горынычи.

— Будь по-твоему. Может, и неплохо, если ты сейчас окажешься там, где тебя совсем не ждут. Дашь одному из братьев право на личину?

Оган скривился. Толку было спасать братьев, если сейчас все равно под нож вести. Среди множества вариантов морока магия кровной личины накладывалась только добровольно, только на ближайшего родственника и держалась не более семи дней. Плюсом была полная идентичность. Ни одна магическая проверка не могла выявить подмену. Оган неоднократно ездил по отцовским делам, принимая его личину, и очень многое узнал в тех поездках. Например, о том, что друзей у него гораздо меньше, чем он полагал. А молодые барышни одинаково падки как на едва оперившегося княжича, так и на припорошенного сединой главу семейства.

— Не морщись. Парням придется вырасти, и очень быстро. Не выйдет больше у материнской юбки сидеть. Да и охраны там будет хоть ложкой ешь.

— Ладно, дам на три дня. А там или я вернусь…или досрочно спадет.

— Добро, тогда держи. — Гор выложил на стол ярлык своего рода и два увесистых мешка с серебром. – Вот тут твои прежние имя и фамилия. Только не суйся в портальные избушки и храмы Сварога. И вообще поменьше с магией контактируй. Увы, лететь придется на дирижабле. Возьмешь мой, личный, он быстрее и его магией не отследить. Но надеюсь, Василий будет всеми силами сдерживать распространение информации, и ты успеешь все решить. Наличные вот, в банки не суйся. Все, давай. Да помогут тебе боги.

Гор протянул сыну руку и искренне пожелал ему удачи. После Оган зачаровал своей кровью кольцо, выбрав из двух братьев Зея. Все же он позубастей. Да и на поведение Изборы хотелось бы взглянуть.

Меньше, чем через час, с центральной стыковочной станции Борейского княжества вылетел личный дирижабль Гора Смогича по документам с единственным пассажиром, а по факту пустой. Оган доверял отцу, но и о том, что царские артефакторы дышат в спину, не забывал. Вместо этого он купил у юркого анчутки билет на второй класс. Ушлый бесенок, видя, что пассажир натянул малахайку[1] на самый нос и кроется воротником, якобы от ветра, еще и предложил провести мимо контроля. Оган согласился, про себя решив, что непременно стоит вернуться к вопросам безопасности после.

Если у них с Василисой будет это самое «после».

Устроившись поудобнее в самом хвосте гондолы, он оглядел своих попутчиков. Кто-то уже достал кости и призывно стучал ими, предлагая скоротать время за игрой, кто-то разворачивал специально приготовленную в дорогу курицу. Двое мальчишек били яйца об лоб друг друга. Бах! И Победитель рыдает, растирая ушибленную голову. Огану вспомнилась Василиса, их первая встреча и ее желание лететь вторым классом. Интересно, что она увидела здесь. Прикрыв глаза и вытянув в проход ноги, он пожелал:

«В первую ночь, на новом месте, пусть приснится жених невесте… Наоборот тоже можно».

Посмеялся над собой уже на краю дремы и позволил себе уйти в чуткий сон пассажира, который четко знает, когда его остановка. Забытье выдалось зыбким и беспокойным, как это часто бывает в пути, если кресло, в котором сидишь, не отличается удобством и мягкостью. Несколько раз во сне он чувствовал, как его зовет Василиса, но горло сдавило, мешая ответить. Она почувствовала его на расстоянии и перестала звать. А он явственно увидел ее глаза, полные ужаса.

«Попович, сзади!»

Дирижабль тряхнуло. Оган проснулся. В корпус гондолы ударило что-то тяжелое. Народ начал вскакивать с мест, поднимая волну шума. На палубе тут же возник ветровой. Загудел, как труба осадная, и как только народ стих, приказал:

— Сядьте. Перед нами взорвался дирижабль. Наши капитаны пытаются увести судно от обломков, поэтому лучше успокойтесь и скажите, кому сбитня подать. Ромашкового.

Люд расселся, у кого была такая возможность, прильнули к окнам. Расплакались дети, чувствительные ко всякой беде.