Луна устало опустилась на стул, вытягивая затёкшие ноги и потёрла руками виски. Ещё час и за ними должен заехать Джеймс, сопроводить на тренировку к Брэндону.

— Детка, — тихий шёпот Ксавьера раздался над самым её ухом, обжигая кожу и заставляя вздрогнуть от неожиданности. Его голос был манящий, тихий. Луна выдохнула, чувствуя, как его ладони мягко ложатся на плечи, и нежными плавными движениями начинает массировать их. Вздыхает и слегка откидывается назад на спинку стула. Лицо Ксавьера находится так близко, чувствуется его дыхание, запах кофе. Ладонь опускается на его подбородок и нежно поглаживает колючую щетину на нём. Ксавьер замирает, зажмуривается и закрывает глаза, наслаждаясь прикосновениями своей ведьмы. — Я знаю, как подправить заклинание, что дал тебе Брэндон. Если попробовать совместить его с чарами, что защищают магазинчик, то мы сможем отделить вампиров Брэндона от тех…

— … кто желает нам зла, — закончила за него Луна, заглядывая в медовые глаза фамильяра.

Вести диалог в такой позе было жутко неудобно, дразнящий взгляд Ксавьера приковывал к себе всё внимание. А касание пальцев заставляло забыть обо всём. Хотелось ощутить прикосновение губ Ксавьера на своих, а не вести здесь и сейчас общение о заклинаниях. Её пальцы скользнули по колючей щеке фамильяра, и, поддавшись чувствам, Луна настойчиво потянула его на себя. И если они не вернутся в свой ковен, то зачем, ждать? Они так давно хотели быть вместе и потеряли столько времени… Терять его ещё раз Луна не хотела. Не сейчас.

— Детка, — напряжённо сглатывает, зажмурившись, и, собравшись с духом, хочет отступить на пару шагов. Пока она не сменили ковен, инстинкты фамильяра говорят защищать её. В том числе и от себя. От их любви, что пожирала их изнутри и обрушилась ураганом на их головы.

— Нет, — Луна по-детски хмурит брови, притягивает к себе Ксавьера, не давая ему отступить и удерживая на месте. Кончики её пальцев ласкают его щёки, заставляя фамильяра едва ли не мурлыкать от удовольствия, попадая в пленительную ловушку прикосновений своей ведьмы. Выбираться из которой уже не хотелось никому. Луна придвигается, так что их губы разделяет лишь небольшое расстояние. — Мы больше не вернёмся в тот ковен, — её горячее дыхание обжигает губы Ксавьера. — Так зачем нам прятаться?

Прикосновенья ведьмы сводят Ксавьера с ума, и сейчас ему плевать на орущие внутри инстинкты о том, что он должен защищать Луну до последнего. Он столько раз был правильным и так много раз уходил, когда всё существо Ксавьера хотело поцеловать её, коснуться. К чёрту инстинкты фамильяра! Они так долго соблюдали все глупые правила старых закостенелых ведьм. И что в итоге получили за это? Ему грозит смерть, а магия Луны ослабеет с его смертью. Да и после новости об их чувствах от них отвернулись все прежние друзья из ковена. Разве они и так не много отдали за любовь?

— Поза неудобная, — выдыхает Ксавьер, прежде чем накрыть губы Луны своими. Целоваться, когда Луна сидела на стуле, откинувшись назад на спинку и задрав к нему голову, было жутко неудобно. Как и делать всё, что он задумал.

К чёрту этих ведьм. К чёрту шабаш. Больше он не хочет бежать от своих чувств.

Карие глаза Ксавьера с жадностью следят за каждым действием Луны. Его Луны. Её платиновые волосы растрёпаны, и сейчас пытается привести их в порядок. Тренировка у Брэндона сегодня казалась невероятно мучительной, и всё, чего бы ему хотелось, это переместиться обратно в их квартиру. Брэндон нашёл призрачный след «Поющего Лебедя» и сейчас, по словам самого вампира, пытался выяснить, как можно продолжить поиски. Впрочем, Ксавьер не сомневался в том, что тот недоговаривал и знал намного больше. Это было вполне в духе Брэндона, да и с нависшей угрозой от Элиаса делиться информацией было довольно рискованно.

Что до Элиаса, он явно не торопился переходить к активным действия и это не могло не настораживать фамильяра. Его подчинённые сегодня кружили возле «Крепости Цветов», но исчезли, как только появился Брэндон.

— Тебе не кажется, — Луна поворачивается в сторону Ксавьера, одаривая того мягким взглядом полным нежности и любви. Заправляет часть волос за ухо, вновь льнёт к фамильяру, устраиваясь на его груди, позволяя забыть обо всех тревожных мыслях, о ковене и Элиасе. — метка на лбу Эвелины слишком знакомой?

— Я не рассматривал её метку, — мурлычет в точности как кот, прижимая к себе Луну и поглаживая её руку. Такая приятная на ощупь. Его пальцы пробегаются вверх, стараясь не задевать то место, где находилось «Святое Обязательство». Вспомнив о нём, губы фамильяра неприязненно кривятся, а внутри появляется тупая горечь. Приходится делать усилие над собой, чтобы отогнать непрошеные мысли.

— Я рассматривала, — возражает ведьма, подняв на него серые глаза и внимательно изучая лицо Ксавьера. Сейчас, когда они наконец-то вместе, хотелось запомнить как можно больше деталей. Её пальчик рисует на груди Ксавьера витиеватые узоры. А внутри расползается приятное тёплое чувство, будто бы в морозный день выпиваешь кружку горячего чая. — Эльфы же обычно не клеймят никого? — над её бровями пролегает мрачная складка, а взгляд мрачнеет.

История Эвелины не давала ей покоя, а метка… У неё было чувство, будто она видела её, не вживую, где-то в старых книгах, по которым училась магии. Может быть даже принадлежащим ковену. Это клеймо на лбу служанки Брэндона не давало покоя, периодически напоминая о себе навязчивыми мыслями и желанием узнать его происхождение.

Ксавьер фыркает, касается губами её лба, вкладывая в этот жест всю нежность, на которую только был способен. На лице появляется лёгкая улыбка. Вот она, Луна, которую знал всё это время, и та, которая пряталась от него за маской напускной холодности и безразличия, выстраившая между ними неприступную стену, которую в итоге сама же и разрушила. И даже сейчас не перестаёт беспокоиться о других. Его ведьма словно маленький лучик света в этом тёмном мире. Как бы банально это не прозвучало. И для него в том числе. Если бы она оставалось равнодушной к бедам других даже в этот момент, то это была бы не его Луна.