— Обещай мне, что больше не будешь жертвовать собой ради меня или кого-то еще. Клянись, Камаль, — серьезно просила меня.

— Клянусь, — выдохнул я, сжимая ее ладонь.

Она облегченно закрыла глаза, провалившись в сон. Ее дыхание выровнялось.

— Трэпт, я чуть древним душу не отдал! — опустил голову на ее руку.

Дверь распахнулась со скрипом. Комнату окутало запахом горьковатых пряных трав и прохладной сладостью дикого ликера. Вошел мэрн. От неожиданности забыл встать. Склонил голову в приветствии и ожидании.

— Как она? — его голос прозвучал как острая сталь, о него можно было порезаться.

— Борется за жизнь, — голос ведьмы дернулся. Она вышла из-за скрывающей ее холщовой ткани.

— Шансы? — этим голосом можно рассекать плоть, не применяя древний огонь.

— О-о-о… она сильная девчонка, — протянула ведьма, поворачиваясь к мэрну, являя ему свою красоту.

— Вы же знаете всё сами, Верховный, — наступала она на него, вперив свои уродливые дыры.

Мэрн не сдвинулся с места.

— Всё чувствуете, — продолжала тихо говорить она, опаляя смердящем дыханием, вскидывая голову к нему.

— Зверь никогда не ошибается. Не верь глазам своим, не всё является тем, чем кажется…

От внезапного порыва ветра затрепыхали свечи, глиняные стаканы на прогнивших полках жалобно зазвенели.

Резко все стихло. Отмерла, будто только сейчас увидела, кто перед ней, быстро склонила голову перед мэрном.

— Простите, Верховный! Ядовитый язык покоя не даёт. Несу иногда то, чего не ведаю.

— Я знаю тебя, Арда, много лет. И знаю, когда ты не договариваешь, — произнес он, прищуривая ореховые глаза, что выделялись благодаря черной подводке.

Только сейчас я заметил, какой он высокий. Как отличается от своего брата. От него исходило опасное спокойствие, в то время как в его брате бурлила горячая бушующая магма. Мэрн хорошо сложен, силен, нет сомнений. Но было в нем что-то еще. Я не мог разглядеть, что именно. Будто за его спиной стоит чья-то тень, невидимая глазу… Его красный шелковый китель был застегнут на все золотые пуговицы до самого горла. Изящные пальцы унизаны сверкающими перстнями с драгоценными камнями.

В дверях появился тэрн Вашт — мой главнокомандующий, как и всего отряда Верховного. Его крупное тело еле помещалось в дверном проеме. Он хищно оглядел старую лачугу. Его виски всегда были гладко выбриты, плотные короткие темные волосы покрывал широкий синий шелковый платок, обшитый бахромой и стянутый золотой нитью, поверх платка. Серые блестящие глаза сверкают каким-то особенным блеском под таким головным убором, что защищал его от солнца. Он шумно хмыкнул, заставив дернуться длинную серьгу из красной чешуи трэпта в одном ухе. Рука от локтя до самой кисти была оторвана трэптом в бою. Сейчас на ее месте сталь с длинными клыками как у песчаного трэпта вместо пальцев. Кривая улыбка нарисовалась на его лице, темные густые брови поползли вверх.

Ведьма попятилась назад. Я склонил голову.

— Сколько времени на восстановление ей нужно? — жесткий голос мэрна.

— Одним Древним известно, мой мэрн, — сжалась старуха.

Тэрн Вашт сделал шаг к ней.

— Три месяца, мой господин, — прохрипела она, не поднимая головы, трясясь от страха.

Тэрн усмехнулся, почесывая железными клыками свое щетинистое лицо.

В комнате на градус стало ниже. Мэрн все это время не сводил с меня глаз.

— Хочу видеть ее после восстановления, — проговорил он тэрну, что стоял позади него, не спуская глаз с меня.

Тэрн Вашт кивнул.

Только хотел сказать, куда им пойти вместе с тэрном, как меня перебила ведьма, сжимая мою кисть, выходя вперед.

— Нельзя, — грозно отчеканила старуха. — Она порченая. В теле яд.

Он уставился на меня, хмурясь. Искал ответы на моем лице. Я сжал челюсти, скидывая ее сухую кисть со своего запястья. История повторялась… Мать и возжелавший ее эрн. Отец, что вспорол голой рукой ему живот. Черная площадь.

— Выйди.

Устало откинулся на спинку кресла, бросая взгляд на утопающую в солнце тонкую ткань, струящуюся с высокого потолка огромной террасы. Она надувалась от легкого ветра белым облаком, налетая на мраморную молочную колонну, внутри которой вьюнами струились прожилки золота. Утихала, ласкала ее медленно опускаясь, чтобы взметнуться вновь.

В голову лезли мысли только об этой девчонке.

Даже ледяные капли не могли смыть соблазнительные изгибы ее тела, что стояли перед глазами. Сжал челюсти, опираясь руками о мокрую мраморную стену, опуская голову под прохладную бирюзовую воду, что лилась водопадом с каменных чаш. Тонкие ледяные струи текли по темным коротким волосам, успокаивая. Только от одной мысли о ней буквально вздергивало член, распухший от возбуждения, он буквально бился о живот. Я не мог сосредоточиться на деле, голод по этой девчонке туманил разум. Напряженная ладонь спустилась к каменной плоти, обхватывая затвердевший член рукой, медленно задвигал ею, представляя ее.