Шрифт:
— Я ночной ползун, — сказал парень, самым зловещим голосом, какой смог изобразить, — Эта ночь моя, и ты теперь тоже моя.
Словно потеряв рассудок от страха, женщина бессильно сползла по решетке, завывая и всхлипывая.
Офигеть!
Ползун сделал шаг назад, дрожа всем телом. Он едва мог поверить, что сумел такое сделать с человеком — напугал эту бабу до усрачки, превратил ее в безвольный комок животного ужаса.
Он презирал себя.
И был на седьмом небе от счастья.
Она в моей власти. Почему бы не продолжить?
Вдали, где-то за калиткой, хлопнула дверь. Ползун услышал шаги на лестнице.
Он резко развернулся и побежал по переулку, топая сапогами, с развевающимся за спиной плащом. Боясь, что его может преследовать муж или любовник этой девки, он обернулся.
Пока чисто.
Он юркнул в ближайший навес для автомобилей — простую конструкцию на пять-шесть машин. Все места были заняты. Он протиснулся в узкую щель между двумя припаркованными авто.
Не трогай их. Заорет сигнализация, и тебе хана.
Он пролез вперед, затем влево. Оказавшись между фарами легковой машины, он сел на корточки.
Тут не найдут.
Через какое-то время, он смог отдышаться. Но успокоиться не получалось, его все еще трясла дрожь.
Страх, что кто-то может зайти сюда и найти его.
Восторг от воспоминаний, как он напугал ту женщину.
Он осознал, что у него стучат зубы.
Какие эмоции!
— Я ночной ползун. Ползу-ползу-ползу через ночные подворотни. Я иду за вами, мои сладенькие. Я заставлю вас заорать и обоссаться.
Он подумал, не обоссалась ли та женщина в подворотне.
Представил, как она беспомощно сидит у калитки в своих белых шортах и майке. Представил, как припечатывает ладонью ее пах, ощупывая теплую и влажную ткань.
От этих мыслей у Ползуна возникла эрекция.
У себя в голове, он воочию видел, как хватает женщину за лодыжки, как тащит ее прочь от калитки. Разрывает на ней шорты. Сдергивает их вниз, срывает ее мокрые трусики, и потом…
«Хватит с меня этого больного ублюдка, — подумал Нил, — Всё, я сваливаю».
Спустя секунду, он был на свободе.
Вырвавшись из-за припаркованных машин, он вдруг полетел вдоль по переулку. Краем глаза заметил калитку. Женщины там не было. Вообще никого не было, кроме брошенного пакета с мусором на асфальте. Пакет оставался завязанным, ничего не рассыпалось.
Нил подумал, не захочет ли Ползун прокрасться сюда и проверить, не осталось ли на асфальте лужицы.
Ну и псих ебучий.
«Но не тот псих, что мне нужен» — подумал Нил.
Абсолютно без усилий, он пролетел до конца подворотни и через улицу, затем в следующий переулок. Пролетел сквозь заднюю калитку своего дома. Взмыл до второго этажа, направляясь прямо к своей квартире.
Приблизившись к двери, попытался затормозить. И не смог.
Он ворвался внутрь сквозь закрытую дверь и попытался остановиться. Хотел остаться там и дождаться Распутина. Или полетать где-то рядом. Но понял, что не может даже замедлить скорость, не то что остановиться. Он мчался сквозь мебель и стены, которые были столь же прозрачными и невесомыми, как воздух, и внезапно вновь оказался на улице, пролетая над бассейном по пути к фасаду здания.
Что происходит?
«Меня утягивает назад, — осознал он, — Не позволяет остаться».
Ну-ка давайте проверим.
Хоть он и не мог затормозить, но все же имел определенную власть над направлением полета. Небольшую, но все же.
Оглядывая улицы внизу, Нил заметил человека, идущего по тротуару с собакой на поводке.
Что если его попробовать?
Нил нырнул вниз к нему.
Надеюсь, хоть этот не окажется психом.
Вошел в незнакомца и сразу вышел, как прошедшая навылет стрела, и продолжил лететь дальше.
Черт, я не могу остановиться!
Глава 17
Но он остановился, и весьма скоро.
Остановился, когда достиг квартиры Марты, ее спальни, ее кровати, своего тела.
«И что это сейчас было?» — подумал он.
Ответ казался очевидным: у пользования браслетом было несколько правил, о которых Элиза не обмолвилась. Во-первых, нельзя летать слишком долго в бестелесной форме. Во-вторых, нельзя менять тела в пределах одного полета.