В этом последнем великом обмане сатана в конце концов надеется утвердить себя как божество: воссесть в храме Божьем и назвать себя Богом, что он, собственно, всегда стремился сделать (см. 2 Фес. 2:4). В Книге Откровение этот великий подлог описан очень подробно, причем для того, чтобы описать его воздействие на мир, используется тот же самый язык, который (в оригинале) мы видим и во 2–й главе Второго послания к Фессалоникийцам. Соотнеся между сбой три великих эсхатологических свидетельства (Иисуса, Павла и Иоанна), мы увидим грядущую эсхатологическую картину в целом.

О чем просил Павел фессалоникийцев? Не колебаться умом, не смущаться, не соблазняться учениями, в которых говорится, что конец вот–вот наступит или уже наступил (см. 2 Фес. 2:1—3). Все эти вести не имеют силы до тех пор, пока Евангелие, а также великое явление «беззаконника» не станут известными всему миру (см. 2 Фес. 2:3–12). Но пока это не свершилось, значение имеет не качество наших эсхатологических вычислений, а возрастание в любви к истине (см. 2 Фес. 2:10).

В этом отрывке Павел в общих чертах намечает три основные тенденции в развитии христианской истории. Во–первых, речь идет о времени удерживания, когда Евангелие проповедуется миру, а сатана, стремясь к достижению своих целей, осуществляет «тайну беззакония», оставаясь в тени. Дабы не допустить, чтобы Евангелие разрушило его власть над людьми, он даже к Церкви применяет свою «технологию уловок и хитростей». «Время удерживания» началось уже во времена Павла и будет продолжаться до самого конца.

Вторая тенденция в историческом развитии начнется тогда, когда Евангелие будет проповедано всему миру и тайная работа сатаны будет выявлена. Проповедование Евангелия заставляет сатану действовать в открытую и облекаться в ослепительный свет, чтобы сохранить власть над соответствующим поколением, перед которым впервые предстанет Евангелие во всей своей полноте. В 10–й главе нашей книги мы более подробно поговорим о природе этого великого обмана.

Последней тенденцией в развитии христианской истории станет открытое эсхатологическое противостояние между Христом и сатаной. В Откровении оно получает наименование: это Армагеддон, о котором мы поговорим в 12–й главе нашей книги. Хотя все это совершится в грядущем, Павел не оставляет нас в неопределенности относительно исхода этой битвы. «Беззаконник» будет полностью уничтожен величием Христова пришествия (см. 2 Фес. 2:8; см. также 2 Фес. 1:5–10).

Попытаемся систематизировать названные тенденции в развитии христианской истории. Несмотря на то, что в таблице их хронологический аспект никак не выражен, надо отметить, что основное время приходится на первую часть.

Заставляет задуматься то, что «беззаконник» не погибнет в одиночку. Все, кого ему удастся обмануть, погибнут вместе с ним, ибо они «не покорились благовествованию» (2 Фес. 1:8; см. также 2 Фес. 2:10). С приближением конца важно не то, насколько точно мы высчитали, когда и как совершится это откровение, но то, приняли ли мы и разделили ли с другими весть о распятом и воскресшем Спасителе. Возлюбили ли мы Христа и Его истину (см. 2 Фес. 2:10)? Вот в чем вопрос. Противостояние между Богом и сатаной может вобрать в себя весь мир, однако выбор остается за нами. За вами и за мной.

Главная проблема при изучении Книги Откровение состоит в том, чтобы понять, как это фантастически сложное смешение видений, символов и идей образует некую смысловую структуру. В отличие от обычной прозы с ее естественным течением мысли от начала до конца, в Апокалипсисе Иоанна мы видим резкие колебания от добра ко злу, от хвалы к страданию, от видения к диалогу и песнопению. Поэтому, конечно, нам бы очень помогло, если б автор дал хотя бы несколько ключей к разгадке того, как соединить различные части книги в одно целое.

В большинстве книг каждая отдельная часть текста начинается со вступления и заканчивается выводом. Такое построение текста помогает читателю понять авторские намерения в изложении материала. Одна из причин, почему Книга Откровение трудна для истолкования, состоит в том, что ее автор не следует этой обычной практике. Вместо того чтобы, используя вступления и выводы, отделить различные части книги друг от друга, он вплетает предварительные выводы в предыдущую часть книги, обычно в самом напряженном месте.