Адвентисты много говорят об уплате десятины, о соблюдении субботы, о регулярном посещении церкви. Все это выступает как критерий проверки в отношении других (и, как правило, обоснованный). Однако в Евангелии от Матфея содержится критерий для проверки самих адвентистов. Если мы верим, что Иисус скоро вернется, это должно сказываться на том, как мы относимся к своем «брату». Но кто наш брат? Тот, за кого умер Христос (см. Рим. 14:15; 1 Кор. 8:11). Умерли Он за вашего супруга или супругу? А за того нелегкого в общении человека, который сидит в церкви перед вами? За кого же Он умер? За всех. И даже за тех, кто смотрит, думает и делает не так, как вы. Если мы в должной мере осознаем всю глубину Христова прощения, мы поймем, как относиться к тем, за кого Он умер. Да, есть много трудных людей, но — чудо из чудес! — Христос умер и за меня! То изумительное милосердие, которое Он проявляет ко мне, становится мерилом моего отношения к тем, кто меня окружает.

Однако насколько мы преуспели в этом? Можем ли мы в обычном официанте видеть человека, за которого умер Христос? Так ли уж мы уверены, что Богу больше понравится, если, сэкономив на чаевых, мы положим больше денег в тарелку для пожертвований, когда придем на служение? Я лично не уверен. Сегодня среди официантов все больше матерей–одиночек или студентов, всеми силами пытающихся свести концы с концами. Понравится ли Богу, если мы сэкономим на них, чтобы чуть больше пожертвовать на служении?

Помню, как мы решили отобедать в ресторане вместе с другой адвентистской семьей. Счет составил где–то долларов сорок. Когда мы раскинули эту сумму между собой, один из нас, сказав, что чаевые он берет на себя, положил на стол двадцать пять центов.

«Так не пойдет, — сказал я жене, когда он направился к кассе. — Давай и мы что–нибудь дадим». Вынув несколько долларов, я тоже положил их на стол.

«А это что?» — спросил наш знакомый, вернувшись от кассы и увидев доллары. И затем как ни в чем не бывало он взял их и сунул в карман!

Благодаря этому случаю я понял кое–что из того, как адвентисты смотрят на «мир». Порой мы так заняты нашим послушанием Богу, что совершенно забываем о других, за которых Христос, между прочим, тоже умер.

Я узнал, что некоторые из Берриен Спрингс — города, в котором я живу, — не очень–то торопятся покупать автомобили у служителей–адвентистов. Когда на занятиях в семинарии я рассказал студентам о случае в ресторане, один из них встал и сказал: «У меня есть фургон, и мы решили продать его, чтобы я смог уплатить за учебу. Я пошел к приятелю, которому фургон понравился и цена устроила. «А, кстати сказать, как ты зарабатываешь на жизнь?» — спросил он. «Ох, — ответил я, — я учусь в семинарии». Услышав это, приятель призадумался и сказал: «Ну что ж, в таком случае мне твой фургон не нужен».

Бывает ли так, что мы, адвентисты, столь сильно напираем на наше богословие, что забываем воплощать его в собственной жизни? По опыту знаю (и другие говорят то же самое): в том, что касается этики и такта, адвентисты нередко уступают даже самым обычным атеистам. Порой, стремясь сэкономить доллар, мы забываем о человеке, с которым эти доллары зарабатываем. Некоторые из нас дают основание думать, что им легче обмануть своего делового партнера, легче оскорбить жену, мужа или детей, чем съесть кусок свинины. Скажем прямо, что такая теология не очень поможет нам на суде.

В притче из 18–й главы Евангелия от Матфея говорится о суде до пришествия. По сути дела, в нем важно только одно: что мы думаем о Христе? Каково наше отношение к Нему -вот что главное. Однако оно оценивается не только напрямую, но и в контексте нашего отношения к ближним. Относимся ли мы к брату или сестре так, как Христос относится к нам? Несмотря на то, что в основе нашего спасения — лишь подвиг Христа, наше звание христианина проверяется тем, как мы относимся к другим людям.

Как Христос относится к нам? Лучше, чем мы заслуживаем. Он принимает нас безусловно, такими, какие мы есть. И это хорошо, иначе ни у кого из нас не было бы никакой надежды; однако наша благодарность Ему проверяется тем, можем ли мы также безусловно принимать других. Следовательно, в словах о «меньших братьях» (Мф. 25:40) содержится призыв к безусловному принятию тех, кого, на наш взгляд, любить очень трудно. Братом во Христе может быть человек другого цвета кожи и другой культуры. Сестрой во Христе может оказаться какая–нибудь неопрятная незнакомка или родственница, заболевшая СПИДом. Мерилом истинности нашего адвентизма может стать наше отношение к какому–нибудь «фарисею», заносчивому начальнику, равнодушному супругу или супруге, «трудному» ребенку или просто человеку, который явно не согласен с нашим представлением о конце света.

«Любите друг друга, как Я люблю вас, — говорит Иисус. — Прощайте друг друга, как Я прощаю вас. Будьте взаимно милосердными, ибо и Я милосерден к вам». Евангелие от Матфея характерно тем, что, если какой–нибудь момент достоин упоминания, о нем будет сказано еще и еще. Так, например, в 23–й главе вновь говорится о значимости других людей в нашей христианской жизни. «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23:23).

Нередко к этому тексту обращаются для того, чтобы показать, что уплата десятины по–прежнему является обязанностью христианина (что, кстати говоря, верно), однако в данном случае Иисус хочет сказать, что в законе есть нечто более важное, нежели эта уплата. И в это более важное входят суд (то есть честное, непредвзятое отношение), милость и вера. Суд заключается в том, чтобы мы ко всем относились непредвзято, ибо то же самое сделал Иисус, умирая на кресте. Милость предполагает, что относиться к другим мы будем так же, как Христос относится к нам, а не так, как они того заслуживают. И наконец, вера означает, что мы будем верными в наших обещаниях даже в ущерб самим себе, ибо от нас зависят другие люди.