— За ним, за забором и есть кирпичный завод, — открывая дверь, ответил Андрей.

— Тогда чего мы ждём? Айда погуляем…

— Айда, шеф, — выйдя из машины, потянулся лейтенант.

Почему-то он стал называть меня шефом, словно охотимся мы в одной команде. Григорий мне как-то больше нравилось.

Мы прошли через бывшую проходную. Будка охраны стояла без стёкол и крыши. Ворот давно в том месте не было. Растащили ещё в те самых 90-е, когда вампиры жуть как лютовали. Народ воровал, выживал — кровососы пировали, жирели.

— Здесь ещё дед мой и отец работали, — оглядывался по сторонам лейтенант. — Дед в железобетонном цехе, отец кирпичи обжигал.

Вокруг темно, ни одного фонаря. Шли под светом полной луны. Трёхэтажные полуразрушенные коробки сопровождали нас справа и слева.

— Разруха здесь, — подытожил я.

— Нет, что вы… какая разруха? — заступил за брошенные цеха лейтенант. — Скоро всё застроят в этом месте. Будет здесь жилой комплекс, с магазинами, школой и стадионом. Я план строительства уже видел; да весь город видел по местному каналу.

Я шёл чуть впереди, Андрей следом.

— А чего или кого мы ищем, шеф? — остановился лейтенант, будто что-то заметил.

Мне пришлось тоже остановиться.

— Сообщение от моего друга пришло, — сказал я.

— От охотника? — оживился следователь.

— От медвежатника! — снова захотелось мне съязвить. — Так вот… он написал, что через час встретимся здесь на кирпичном заводе. Теперь понять бы, где его искать.

Лейтенант завертелся и опять закурил.

— Шеф, странно вы договариваетесь. Вы как стариканы, — изумился он. — Ваш друг позвонить вам не в состоянии? Или вы ему позвонить не можете? Мы так всю ночь проходим от заводской администрации до цеха вулканизации… И машина моя осталась без присмотра. Вернёмся, а она уже на пеньках стоит — ни колёс, ни дверей, ни магнитолы.

Слова лейтенанты были правильными. Казалось бы, ну чего проще — взять и набрать номер, чтобы договориться. Но охотники народ старомодный. Я до сих пор не могу привыкнуть к гаджетам, приложениям и прозрачности личной жизни — не моей, конечно, а вообще (люблю мыслить масштабно). Всё у нас как-то через задницу получается.

«Ладно-ладно, успокойся Гриша. Надо шагать в ногу со временем», — мелькнула здравая мысль в голове, и я решил прислушаться к советам молодого поколения.

— Айн момент, хер лейтенант, — сказал я, шустро водя пальцем по экрану.

Почему-то вспомнился немецкий язык, хотя познакомились мы с Бенце в Бухаресте.

Сигнал проходил, но мой друг трубку не брал. Тогда я спрятал телефон в карман.

Что-то мне не нравилось во всей этой таинственной истории. Не такой уж Бенце Вайда и дикарь, чтобы не уметь пользовать достижением человечества. Охотники никогда не выделяли себя отдельным видом разумных существ. Хотя, чёрт его знает, чего намешано в черепушке у старого венгра. Венгры народ самобытный — народ гордый и со своими причудами.

— А ну-ка, шеф, позвоните ему ещё раз! — небрежно бросил лейтенант.

Я посмотрел вперёд, в темноту, оценивая размеры бывшего завода и наглость молокососа. Опять эти «сосы»….

— Ты мне ещё «по ану-кай», — сплюнул я. — Лучше давай к проходной вернёмся. Вдруг Бенце подъехал и дожидается нас у входа.

— Вот хоть убей, мне непонятно… он позвонить вам не может, что ли? — продолжал возмущаться лейтенант. — Я говорю вам, шеф, наберите ещё раз. Мне показалось, что я слышал вдалеке какую-то мелодию.

— Окей, как скажешь… — снова шевелил пальцами по экрану я.

Телефон звонил, светил фонарик в руках лейтенанта, а мы вертели головами и шли вперёд. Мне тоже показалось, что где-то за кирпичными зданиями слышен звук.

— Это же чардаш! Нам направо, шеф! — хорошо расслышав танцевальный ритм и пиликанье визгливой скрипки, обрадовался лейтенант.

Теперь и я слышал хорошо знакомую мелодию. Изумляет то, что следователь имел такой острый слух.

— У тебя радары вместо ушей? — то ли подколол, то ли похвалил я.

— Да нет, что вы! — зачем-то оправдывался лейтенант. — В пять лет я здорово простудился. Осложнения начались… На всех глухота нападает при такой болезни, а вот меня наоборот пробило. Теперь как «бабка подслушка» — слышу и соседей по дому, и коллег по работе и этих слышу...

— Кого… этих? — изумился я.

— Да слух у меня музыкальный, — заулыбался Андрюха. — Только совсем голоса нет. Мне в детстве гланды вырезали. Говорят, из-за этого не пою.

Молодой следователь — то ли дурил, то ли шутил. А я не нагнетал. Сам люблю пошутить. Обхохочешься!