— Это икра, командир, — Саленко первым догадался. Зачерпнув горсть воды, я тоже разглядел икринки, образовавшие гирлянды.

— Соберите сухой хворост, надо разжечь огонь, чтобы вскипятить воду, — подавая пример, сам направился к куче. Громкий всплеск привлек внимание, всплеск повторился. Зайдя в воду по лодыжки, увидел огромную рыбину, застрявшую в куче хвороста. Отсутствие чешуи и костяной панцирь по хребту не оставлял сомнений — передо мной была рыба из осетровых. Один из крепких и изогнутых сучьев бревна зацепил рыбу за жабры, насадив ее словно на крючок. Рыба, вероятно, дергалась, пытаясь освободиться, но это привело к тому, что комель придавил ей голову. Обессиленной жертве только и оставалось продолжать попытки освободиться ударами хвоста.

— Виктор, неси один из своих железных колышков, — когда Саленко принес требуемое, попытался пробить спину рыбине. Удалось лишь с третьей попытки — протолкнув колышек насквозь, нащупал под водой его острый конец. Ухватившись за разные концы колышка, рывком сорвал рыбу с сучка, оставляя на нем часть жабр. Не сделай я такого с колышком, осетр умудрился бы вырваться из моих рук. Даже с пробитым хребтом рыба едва не ушла. Сделав несколько шагов, вытащил его на камни — в осетре было примерно полтора метра. Подняв один из камней, несколько раз ударил по голове, пока осетр не перестал дергаться.

— У нас есть обед, — на мои слова Ада радостно захлопала в ладоши, впервые одарив меня улыбкой. Оставалось прокипятить воду, а потом сделать шашлык из осетрины, чтобы почувствовать себя счастливым. Но расслабленный улыбкой девушки, я упустил момент, когда ко мне подкрался Андрий. В глазах Ады увидел испуг, но не успел отреагировать, и сильный удар в область виска выключил дневной свет перед моими глазами.

Сознание долго цеплялось за спасительный сон, словно не желало возвращать меня в суровую реальность. Пульсирующая боль в области правого виска и затекшие руки мало предрасполагали к отдыху. Еще не открыв глаза, слышал, как довольно весело рядом переговариваются люди. Чуть приоткрыв глаза, всмотрелся: в десяти метрах горел костер, возле которого деловито суетилась Ада. Ее брат Данила сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, наверное, его приволокли специально для него. В поле зрения попал Саленко, он, зайдя по щиколотки в воду, что-то усиленно полоскал. Андрия так и не увидел, в данный момент только этот амбал меня беспокоил.

Попробовал пошевелить пальцами связанных у запястья рук — пальцы работали, легкое покалывание и онемение свидетельствовали о недостаточном кровотоке.

— Очнулся, москаль?

Голос украинца заставил внутренне вздрогнуть. Увлеченный своими ощущениями и попыткой слегка разработать пальцы, не заметил Андрия, подошедшего со спины. Притворяться не было смысла — широко открыв глаза и немного запрокинув голову, увидел скалящегося украинца:

— Я так и понял, что ты рядом, запах сала так и не выветрился из тебя, дубина!

— Поговори мне, — Андрий слегка ткнул меня носком берца в правое подреберье, скорее обозначив удар.

— Только и способен на подлый удар, развяжи руки и подеремся честно, — мой выпад не имел успеха. Широко улыбнувшись, украинец проигнорировал вызов и направился к костру.

Судя по всему, приложил он меня знатно, если я валялся в отключке, пока солнце не нависло над горизонтом. Минимум пару часов, если не больше. За это время они только костер разожгли, да разделали рыбу — в руках археолога были куски рыбы. Промытые части он подносил Аде, та ловко нанизывала их на металлические колышки, как маринад на шампуры. В какой-то момент меня захлестнула невероятная злость — я, по сути, всех их спас во время непонятного катаклизма, защитил от стаи волков, распределил обязанности, не забывая о себе. Даже не стал пить воду больше других, хотя мог бы. А они спокойно занимаются готовкой пищи, даже не обращая внимание на недавнего лидера. Но я ошибался, среди разноголосицы услышал, как Ада недовольным тоном выговаривала Андрию за то, что тот так сильно ударил меня прикладом автомата. После ее слов стало понятно, почему он меня так легко вырубил — и вырубил основательно.

Значит, Виктор ненадежен, ведь именно на него я взвалил оба автомата без затвора. А сейчас и затворы у меня изъяты, и, судя по всему, нож с зажигалками.

— Не умрет, очухался он, лежит и глазищами зыркает, — отмахнулся от слов девушки украинец, присаживаясь к костру.

— Виктор, посмотри, как он там, — археолог незамедлительно направился в мою сторону после слов Ады.

— Как вы, командир? — Саленко остановился в двух метрах.

— Я доверил тебе автоматы, но ошибся — для хохла нет понятия преданности и дружбы, — как можно более презрительным тоном отчеканил каждое слово.

— Командир, Артур, это не так, — горячо воскликнул археолог. Сделав шаг, он наклонился ко мне и зашептал:

— Когда вы сказали принести колышки, я сдуру положил оба автомата на камни, думал, что секундное дело. А он и воспользовался, — едва не всхлипнув, закончил шептать Саленко.

— Дурак ты, Виктор, — в сердцах ответил недотепе, — Я же ведь за всех старался. Ты и я прекрасно понимаем, что нет никакой Украины, да и России нет. Ты же видел собак, похожих на гиен. Когда такие животные могли водиться в Европе? Тысячи и тысячи лет назад, это значит, что мы во враждебной среде. А посмотри на них — развели костер, хохочут, дозора нет — враг голыми руками нас всех возьмет.

С каждым моим словом археолог втягивал голову в плечи, словно пытался защититься от слов, падавших на него. Мне было его жалко, но следовало добить:

— Теоретически остается вероятность, что нас просто телепортировало в другую местность, а не телепортировало во времени, но ставка на это весьма ничтожна. А с таким руководством, как этот здоровый олух — прямая дорога к смерти. Жаль, что такой умный и адекватный человек также не понимает всей опасности нашего положения.

— Я понимаю, но автоматы у него. Еще он один дал Даниле, они, оказывается, кореша по работе, — слил информацию Саленко.