— Ты идешь? Я голодна.

— Иди, я позагораю пару минут и приду, — мой спортивный костюм еще не просох, да и валяться на солнце мне нравилось. Я от природы не был белоснежным, меня даже часто принимали за жителя Кавказа из-за цвета волос и кожи. Загорать я любил, при этом практически никогда не сгорал.

— Ну я пошла, не лежи долго, сгоришь, — Ада пошла к стоянке, ловко прыгая с камня на камень. Я уже хотел крикнуть, чтобы не скакала, как коза, как девушка с криком упала на бок после очередного прыжка. Словно метеор, помчался по камням, молясь, чтобы у Ады не было перелома. При наших условиях перелом равнялся инвалидности и, возможно, смерти. «Господи, только не перелом», — молил Бога, пока не дошел до распростертой среди камней девушки. Одного взгляда на распухшую лодыжку было достаточно, чтобы меня прошиб холодный пот.

Есть справедливость и милосердие даже на этом свете — перелома не было. Ада подвернула лодыжку, подвернула очень сильно, видимо, повредив небольшие кровеносные сосуды. Отек доходил почти до середины голени, девушка пыталась держаться, но давалось ей это трудно. Схватив ее на руки, понес к морю — холодная вода должна уменьшить отек и боль.

— Арт, прости меня, вечно одни проблемы доставляю, — ногти ее руки впились мне в спину, скорее всего непроизвольно, потому что ей реально было больно. Я однажды подворачивал лодыжку — хуже быть не может, боли пару недель преследовали. И это при том, что врачи оказали помощь, обезболили и наложили тугую повязку.

— Не говори глупости, милая. Это могло случиться с любым, сейчас в воду опустим, станет легче.

Усадив девушку на берегу, снял с нее кроссовок, и Ада несколько раз вскрикнула от боли. Прохладная вода принесла небольшое облегчение, но отек все равно был довольно серьезным. После пятого окрика Саленко появился на горизонте:

— Вик, освободись от мяса и неси мою футболку.

Печально кивнув, археолог пропал с поля зрения.

— Тебе лучше, дорогая?

— Острых болей нет, но ноет, словно рожаю, — девушка даже слегка улыбнулась своей ассоциации.

— Это отек давит на ткани, отсюда и такая боль, — я погладил ее по голове, — Ты же сотрудник СБУ, неужели вас не учили, как правильно бегать по камням?

— Я избегала физзачетов, моя работа — думать головой, а не носиться как угорелая, — Ада стояла на левой ноге, повиснув на моей шее. Она вытащила поврежденную ногу — вода сделала свое дело, отек выглядел менее угрожающим.

— Боль стихает, я поставлю ногу? — не дожидаясь ответа, девушка слегка перенесла тяжесть на больную ногу и вскрикнула:

— Болит, сука!

— Леди не ругаются, — потрепал ее волосы, — Что подумают люди, услышав такие выражения?

— Да здесь на сто километров вокруг ни души, кроме нас, — рассмеялась девушка. Появились Саленко и Ару — археолог нес мою футболку, а дикарь угрожающее озирался вокруг с копьем наизготовку.

— Вик, помой ее быстро в воде и разорви на полосы, надо сделать повязку.

Убедившись, что врагов поблизости нет, Ару, войдя в воду, осмотрел ногу Ады, поцокал языком и сказав «быстро», умчался в сторону леса. Лес рос примерно в пятистах метрах от берега, сегодня за хворостом туда уже наведывались Саленко и Ару.

Вынеся девушку на берег, я усадил ее на камень — археолог торопливо раздирал футболку на полосы. Мы проходили курс оказания первой медицинской помощи, но основной материал касался пулевых ранений и минно-взрывных травм. Кое-что из материала еще оставалось в голове. Начал туго забинтовывать ногу, периодически спрашивая Аду о боли.

— Терпимо, — отвечал девушка, но морщилась, видимо, боль была довольно ощутимой.

— Меньше болит, — радостно констатировала Ада, едва я закончил перевязку.

— Как отек начнет уменьшаться, перебинтуем. Смыл в том, чтобы обездвижить связочный и мышечный аппарат твоей лодыжки. Не наступай, не двигай стопой из стороны в сторону, проверяя, есть боль или нет. Чем больше покоя, тем быстрее выздоровление.

— А если в туалет приспичит?- покраснела девушка, озираясь на археолога. Но тот, погруженный в свои мысли, не заметил вопроса.

— Если приспичит — я отнесу.

— Арт, ты что? — в этот раз Ада густо залилась краской.

— А что я там не видел, — ответил шуткой, наблюдая, как начинают гореть уши девушки. Ада не стала развивать эту тему — даже при наших отношениях девушка сохраняла некоторую стыдливость, не выставляла себя напоказ, в туалет ходила скрытно.

— Вик, захвати кроссовок Ады, — аккуратно подняв, понес ее в наше укрытие. В пятидесяти метрах от воды торчала небольшая группа скал, не больше десяти метров в высоту. Именно там и остановились, три стороны были защищены глухо. Открытой оставалась южная сторона, да и то, шириной меньше двух метров. В таком месте несложно было бы держать оборону — простреливай юг, и враг не подберётся.

Ару вернулся примерно через час, дыша, как загнанная лошадь. В его руках бы белесый корень растения и какие-то плоды фиолетового цвета. Найдя относительно плоский камень, камнем поменьше он стал растирать корень, периодически плюя в него. Доведя его кашеобразного состояния, ссыпал туда плоды и завернул все это в лист лопуха. Я как-то видел передачу про индейцев Южной Америки, нечто подобное готовили и они.