Почти минуту все молчали, обдумывая мои слова. Чтобы закрепить сказанное, пока никто не вспомнил раньше меня, предложил похоронить Данилу.

— Все-таки наш человек, христианин, негоже оставлять труп на съедение падальщикам. Ада немного всплакнула при моих словах, но в глазах светилась безмерная благодарность. Андрий тоже оценил, уважительно кивнув, поднялся первым, чтобы копать могилу товарищу.

Могилу Даниле копали в песке — Ару своим чутьем нашел место, где глубина залегания была наибольшей. Молитв я не знал, но меня удивил Андрий, без запинки прочитавший «Отче наш» и «Радуйся, Мария». Читал, правда, на украинском, но на похоронах на такие моменты нельзя обращать внимание. Я сказал пару слов над трупом убитого, признав его храбрость и отчаянную глупость. Первый ком песка по традиции бросила Ада, за ней Андрий, как друг. Засыпав неглубокую могилу, притащили камней и обложили, чтобы звери не раскопали.

— Ему повезло, похоронили по-христиански, кто знает, как упокоимся мы, — философски заметил Саленко, когда вернулись в укрытие. Надо было выспаться, если позволит состояние Ады, следующий полноценный отдых состоится на Босфоре — Турция, жди, мы идем!

Остановившись у самой кромки воды, мы всматривались в противоположный берег пролива. Как и предполагал Саленко, к Босфору вышли на пятый день. Локация оказалась неудачной — ширина пролива в этом месте достигала пары километров.

— В какую сторону теперь, налево или направо? — Андрий задал вопрос, вертевшийся у всех на языке.

— Пойдем направо, наши люди налево не ходят, — ответила Ада. Она полностью поправилась, даже стала забывать убитого брата. В первые сутки после ночной перестрелки девушка немного сторонилась меня. Я все понимал и не обижался — каким бы подонком ни был Данила, в них текла одна кровь.

— Так какие планы, командир? — переспросил Андрий. Он вновь вернулся в норму, за четыре дня пути парень стал балагурить и называть меня как прежде.

— Пойдем направо, — поддержал решение Ады, — Будем искать материал для плота, чтобы переправиться на тот берег.

За последний отрезок пути дважды натыкались на следы костров. Наш и противоположный берег были пустынны, крутые обрывистые склоны не располагали удобством для человеческого поселения.

У нас сложился новый распорядок движения в колонне — впереди шел Ару, его орлиное зрение могло опознать опасность раньше всех. Замыкал движение я, остальные были в середине. Чаще всего Ада шла рядом, иногда компанию ей составляли Андрий или Саленко.

— Будем искать место для ночлега, скоро стемнеет. — Андрий кивнул на противоположный берег. — Я бы не отказался вплавь переплыть, чтобы скорее оказаться там.

— Здесь наверняка есть течение, пролив же, будет нелегко, — с сомнением покачала головой Ада. Она много раз участвовала в соревнованиях на открытой воде и лучше всех понимала трудность такого плавания.

— Да плавал я много раз, могу часами держаться на воде, — не согласился Осадчий. — Вода она и в Африке вода.

Разговор заглох, идти приходилось в сторону запада, низкое солнце слепило глаза. Подходящее место нашлось быстро, здесь уже располагались люди до нас. Следы человеческого пребывания были отмечены золой и обглоданными костями, оставшимися от их пиршества. Ширина пролива в этом месте была меньше, но все равно солидная. Осыпавшийся берег создал небольшой вал, вплотную подходя к воде. Этот грунт защищал от ветра с запада, а дуло весьма прилично.

Откинувшись на спину, облокотившись на склон, наблюдал, как Ару разводит костер. Место он выбрал удачное, прямо в углублении. Даже ночью свет можно будет увидеть только с воды. На ужин снова была рыба — меня уже тошнило от нее, Ада вообще с трудом запихивала в себя кусочек.

Пока неторопливо поужинали, стемнело, днем, во время движения много не поговоришь. Основные разговоры происходили во время приема пищи. Вот и сейчас, украинцы оживились — со смехом вспоминая интересные случаи из прошлой жизни.

— Я пройдусь, осмотрюсь по периметру, — закинув на спину автомат, двинулся по берегу на запад. Ару с копьем в руке шел рядом, выйдя вперед на шаг. Ночной обход периметра стал традицией — я отдыхал от говора моих друзей, Ару не нарушал тишины без причины. Обычно мы делали круг с радиусом примерно в триста метров. Сейчас с одной стороны, был Босфор, и я решил пройти на запад чуть дальше и вернуться назад по полукругу. Уже собираясь свернуть в степь, машинально отметил, что несколько звезд практически выстроились в цепочку почти на уровне земли. Стоп! Остановившись, присмотрелся — четыре точки мерцали удивительно одинаковым желто-красным цветом. Ару проследив за моим взглядом, буднично заметил:

— Огонь.

Четыре точки на западе были не звездами, а кострами. Сама линия мерцающих точек говорила о человеческом факторе — это просто не могли быть спонтанные пожары. Точки не двигались, яркость практически оставалась неизменной. До костров было далеко, ночью свет виден издалека. Подавив непреодолимое желание идти на запад, свернул в степь, делая полукруг, чтобы вернуться к стоянке. Мы с утра продолжим путь и, если это были костры человеческого поселения, непременно их увидим.

Вернувшись, довел до сведения группы информацию про огни на западе. Саленко даже предложил продолжить путь ночью, чтобы поскорее наладить контакт с местными аборигенами.