Треск пластинки, дров в печке и всего дома навевали прекрасные и в то же время грустные воспоминания об этом месте. И о том, как все случилось так, что сюда практически перестали приезжать.

Раньше здесь жили бабушка с дедушкой, и она постоянно приезжала сюда на все лето. Каталась на велосипеде, играла с детворой и бегала в магазин.

Проводить целый день в огороде, помогая то одному, то другому, мыть дом или колоть дрова было обычным делом. Казалось, что именно таким должно быть лето в деревне.

После рождения Роберта деревня стала ее пристанищем в попытках сбежать и хоть немного отдохнуть. После окончания девяти классов деревня стала просто местом, где можно было вспомнить о былых временах, погулять вечерами по тихим улочкам и посмотреть на братьев и сестер тех, с кем вырос.

И только после смерти сначала одного деда, а потом второго они стали реже сюда ездить. Бабушка перебралась за город, и поэтому причин ездить сюда становилось все меньше и меньше.

Больше никто не хотел собраться семьей и поехать в деревню, чтобы пожарить шашлыки или просто прекрасно провести время.

И это было большим ударом для меня. Ссора за ссорой, конфликт за конфликтом.

Она хотела съездить на могилки, посмотреть, как живется другим в деревне.

Только никто, кроме нее, не разделял этого энтузиазма.

Именно поэтому после того, как девушка окончила школу и съехала от родителей, она стала самостоятельно приезжать сюда. Иногда даже в разрез парам, которые проходили в этот день. Когда становилось совсем невыносимо.

Почему-то каждый раз, когда она приезжала в деревню, заходила в дом и вдыхала легкий запах затхлости, она понимала, что она дома.

Вот здесь она бегала в шортах и футболке, крича на ходу бабушке, что убегает кататься на велосипеде. Вот здесь, в кухне, она готовила сырники дедушке, а он говорил, что они самые лучшие на свете.

Когда что-то ломалось, она пыталась починить все сама. Прикрутить лампочку, повесить новый замок на двери. Нужно было сказать спасибо отцу за то, что в свое время научил ее всему.

А вот тут, на заднем дворе, дорожка от которого вела к бане, после выпускного она впервые закурила. При этом даже не закашлявшись. Будто уже давно курит.

На телефоне раздался звонок. Она вздрогнула и даже сначала не поняла, как вообще телефон оказался выключенным с безумного режима. Она подняла телефон и увидела простое «Андрей».

— Господи, не надо, не сейчас. Я не хочу…

В надежде, что он сбросит и больше не будет звонить, она положила трубку и снова попыталась сосредоточиться на книге. Но получилось не особо.

Тогда она встала и пошла в кочегарку с печкой. Там поднималось тесто на булочки по бабушкиному рецепту.

Через несколько секунд звонок раздался вновь.

Потом еще и еще.

Она тревожно смотрела на дисплей телефона и никак не могла его поднять.

Ей не хотелось нарушать ту идиллию, которую тут выстроила.

Если она ответит, то возможно на нее обрушится огромная тирада возмущений и упреков по поводу того, где она сейчас находится. И не дай бог, он захочет приехать.

— Куда ты пропала? Я что, искать тебя должен?

— У меня умер дедушка…

— И что, то, что случилось — не вернуть. Ты должна думать о том, что ты не отвечала целый день!

И не дай бог, он захочет приехать.

Но она решительно взяла телефон, схватила дедушкину зимнюю куртку и вышла на задний двор. На улице было холодно, промозгло. И грустно.

— Да?

— С тобой все хорошо?

Вот он и вопрос, которого она так боялась.

— Да.

— Куда ты пропала? Олеся Игоревна сказала, что ты куда-то уехала.

Черт, он разговаривал с мамой. Она ничего не может сказать по этому поводу, потому что сама ничего не знает. По крайней мере, она так надеялась.

— Я никуда не пропала, — она старалась сохранять холодный и спокойный тон. Пошарив в карманах, она обнаружила пачку сигарет и зажигалку.

Так вот куда она делась.

— У меня все хорошо. Просто уехала развеяться. — Нужно говорить максимально размытыми фразами, чтобы он ничего не заподозрил. И не передал потом маме.

Он молчал. Либо пишет маме, либо обдумывает, что может ей сказать.

— К тебе не нужно приехать? — В голове у него все еще сквозило подозрение, но хотя бы он не был больше встревожен отсутствием девушки.