Типично.

Уит предупредил меня в один прекрасный момент, примерно через два дня пребывания Спенсера. Он поймал меня, когда я подглядывал за ними в одном из коридоров, и затащил меня в мою спальню, захлопнув за собой дверь, чтобы Спенсер не стал свидетелем разгрома.

— Держись от нас подальше, — прорычал Уит, его глаза сверкали от гнева, а палец был направлен мне в лицо.

Он был зол уже некоторое время. По крайней мере, последний год или около того, и я искренне не понимала, почему.

— Мне скучно, — ныла я. — А твой друг кажется милым.

— Он тебя ненавидит, — сказал мне Уит, заставив меня вздрогнуть. — Он так сказал.

— Вслух? — Мне было трудно в это поверить. Как мальчик, который даже не знал меня, мог ненавидеть меня?

— Его не интересуют маленькие девочки, — усмехнулся Уит. — Тебе всего тринадцать, Сильви. Перестань вожделеть его.

Эти слова причинили боль. Такую больно, что я сразу же перестала следовать за ними повсюду и шпионить за ними. Это мой брат — он знал, что сказать, чтобы глубоко ранить тебя. Его слова были жестокими, и они стали только хуже.

За два дня до Рождества Спенсер нашел меня сидящей в библиотеке, выходившей на обширную заднюю лужайку. Я сидела в глубоком синем бархатном кресле рядом с рождественской елкой, великолепная в своих сверкающих белых огнях и серебряной ленте, нанизанной на пышные зеленые ветви. Это была одна из единственных настоящих елок в доме, и поэтому она была моей любимой.

К тому же, сюда никто не заходил. Для меня это был способ убежать от подавляющего поведения матери, хотя бы ненадолго.

— Почему ты здесь одна?

Я вздрогнула от незнакомого голоса и, оглянувшись через плечо, увидела Спенсера, стоящего в открытом дверном проеме библиотеки, его темные брови были нахмурены…? Смущен? Беспокоится?

Он даже не знает меня. И, предположительно, я ему не нравлюсь. Это напоминание причиняет боль, заставляя мою грудь вздыматься, и я возвращаю свое внимание к дереву, не глядя на Спенса, когда говорю: — Уходи.

Очевидно, он не слушает, потому что он отходит дальше в комнату, пока не оказывается по другую сторону елки, устремив на меня свой взгляд. Я чувствую это и хочу сжаться там, где сижу, но моя мать воспитала леди, поэтому я не сдвинулась ни на дюйм.

— Почему все вы, Ланкастеры, такие злые?

Я перевожу взгляд на него, гадая, не насмехается ли он надо мной, но вижу искренность в его взгляде и понимаю, что это искренний вопрос.

— Это ты сначала невзлюбил меня. — О, я говорю так молодо. Лучше бы я никогда этого не говорила.

— Кто тебе это сказал? — Прежде чем я успеваю ответить, Спенсер сам отвечает на свой вопрос. — Уит.

Я киваю, глубже зарываясь в мягкое кресло. Я сгибаю ноги, прижимая их к груди, пока созерцаю его. — Я не хотела следить за вами, ребята. Я просто хотела побыть с вами обоими.

— Ты должна была сказать что — нибудь. Я бы тебе позволил. — Он пожимает плечами, и я, как жадная девчонка, позволяю своему взгляду блуждать по нему, пожирая его. Тоска, которую я внезапно ощущаю глубоко внутри себя, не похожа ни на что, что я когда — либо испытывала раньше, и у меня появляется мысль.

Я хочу его. Только для себя.

— Я никогда не говорил, что ты мне не нравишься, — говорит Спенсер, его голос прорывается сквозь мои мысли. — Я думаю, дело в том, что ты раздражала Уита.

— Все раздражает Уита, — бормочу я, не в силах сдерживаться.

Спенс улыбается. — Я заметил.

— Тогда почему ты его терпишь? — Мне любопытно. Нам приходится иметь дело с Уитом, потому что он — кровь. Почему люди предпочитают проводить с ним время?

— Он хороший друг. Преданный. Он веселый. И у него есть доступ к очень хорошей траве. — Спенсер смеется над моим шокированным выражением лица. — Что, это правда.

— Ты куришь траву? — Мой голос дрожит. Я просто в шоке. Я выпила несколько глотков алкоголя здесь и там, но я никогда не принимала наркотики. Конечно, я хожу в очень закрытую частную школу для девочек, так что мы не сталкиваемся со многим. Но это мой последний год. Как только я закончу восьмой класс, я отправлюсь в Ланкастерскую школу. Где Уит.

И Спенс.

Я никогда не была в восторге от поездки в Ланкастерскую школу, но теперь…

я в восторге.

— Да. — Спенсер наклоняет голову в мою сторону. — А ты?

Я яростно трясу головой, практически доводя себя до головокружения. — Никогда.

— Хочешь?

— С тобой? — Я вытаращилась на него. — Где мой брат?

— Разговаривает с твоим отцом. Они недавно поссорились. Бог знает, как долго продлится эта дискуссия. — Спенсер быстро оглядывается через плечо, прежде чем лезет в передний карман джинсов и достает маленький пакетик с зеленым веществом. — Знаешь, где мы можем это покурить?