Она недвижно торчала передо мной, словно затаила злобу за то, что ее нашли. Я почувствовал, как у меня пересохло во рту. Воды бы сейчас, или глоток теплого чаю.

Вот так вот — один на один выходят охотники на зверя, и, увидев друг друга, начинают оценивать силы противника и свои.

Я остановился, но, пересилив себя, сделал еще шаг вперед, он затем еще два, чтобы встретиться с ней, ненаглядной.

Ракета не торпеда, на ней не стоял магнитный датчик. Торпеда неконтактная, срабатывает от взаимодействия электромагнитного взрывателя с металлическим бортом корабля. Водолазы всегда опасались таких торпед.

А на ракете инфракрасная головка самонаведения. Я, конечно, не корабль, чтобы вокруг меня было сильное тепловое поле и инфракрасные волны не испускаю, но все равно — черт ее знает, что у этой зверюги на уме.

Рванет даже лаптей не найдут. Да и искать никто не станет, пожелают вечного плавания. А это пока в мои планы не входит.

Я остановился, разглядывая объект и переводя дыхание. Моряки звали ее ласково «Пятнашка», хотя конструкторы нарекли ее «Термитом». Надо с ней договариваться. Нос возвышался над песчаным дном. «Ты моя хорошая. Я тебя уважаю. Давай обойдемся без нервов, без ссор. Я тебя домой заберу. Нельзя тебе тут. А то чужие дяди до тебя доберутся и увезут куда не надо » Я осторожно погладил бок ракеты и стал перемещаться вдоль сигарообразного корпуса снаряда.

Отдать бы под трибунал бы тех, кто ее «пролюбил». Небось, сейчас сидят сухое красное винишко попивают в свое удовольствие. А может и пульку расписывают*(игра в преферанс)

Я обошел ее всю. Путь вдоль «Пятнашки» показался мне бесконечно долгим. Никогда не думал, что она такая длинная. Дошел наконец до хвоста, остановился. Двигатель и задние элероны остались свободными, и, также как и нос, не врезались в грунт. Ракета лежала хорошо, брюхом на ровном месте. Будто просто вертикально опустилась и прилегла отдохнуть. Отлично.

— Что там у тебя? Давно молчишь, — послышался голос мичмана

— Есть, объект обнаружен.

— Осторожно! Будем спускать трос.

— Есть, осторожно.

Мля, очень своевременная команда, попробуй тут неосторожно. Сдетонирует такая — от меня и пузыриков не останется. В ней же БЧ с пол тонны! Пятьсот тринадцать кг.

Я понимал, что мичман не хотел меня нервировать, я просто так проявлял свою заботу о товарище. А это в нашем деле самое главное. В одиночку в водолазном ремесле делать нечего. Всё хорошо, когда ты в паре с тем, кому доверяешь.

Выброска*(водолазная выброска — тонкий пеньковый канатик) в руке подрагивала, значит, там, наверху, к ней прикрепляют трос.

— Готов? — спросил мичман.

— Пионер всегда готов, — выдохнул я, понимая,что сейчас начинается самое главное.

— Тяни, пионер!

Я потянул выброску, она легко подалась. Тянул долго, пока над головой в сине-черных слоях воды не показалась какая-то тень. Трос. Вот он.

Теперь нужно не запутаться в петлях выброски на дне. Очень неприятная ситуация. Можно потерять «лапоть», а это «балерина». Дерьмовая позиция, только со стороны смешно. Но не тому, кто под водой.

«Балерина» это когда вверх задирается одна нога, как у танцовщицы Большого Театра, и человек под водой ничего не может с этим сделать.

Хуже только «балерина» со всплытием. Не дай Бог! — нога задрана вверх, водолаза переворачивает и выбрасывает на поверхность вниз головой.

— Стоп! Хорош травить! — скомандовал я. Травить прекратили.

Теперь надо было захлестнуть петлю троса за кольцо. Я осторожно придвинулся к молчаливому чудовищу, дотронулся рукой до стылого металла. «Даже, не вздумай, милая! Хочешь ты того или нет, я тебя забираю домой»

Она будто жалобно заскулила. Это я процарапал тросом ее бочину. Чтобы обхватить «Пятнашку» петлями, мне пришлось повозиться. Я трижды проверил обвязку тросов.

— Готово.

— Порядок, — сказал мичман. — Потащили в морс.

Похоже моя миссия успешна. На самом верху дали добро на всплытие. Но, как говорится, не говори гоп, пока не хоп хэй лалалей.

— Выходи на выдержку, пионер — всем ребятам пример! — приказал мичман повеселевшим голосом.

— Есть выходить на выдержку.

Немного раздув скафандр воздухом, и держась за спусковой канат, я направился вверх. Вода светлела, вновь приобретала голубоватый цвет.

— Стоп! — приказал мичман. — Первая выдержка. Сиди!

Я, держась одной рукой за спусковой канат и регулируя воздухом плавучесть скафандра, повис в соленой воде между поверхностью и дном.

Что-то в этот раз поленились и не сделали «беседку». Это такая доска, прикрепленная к двум канатам, которую обычно ставят для водолаза при глубоководных погружениях. Не все могут зависнуть. Доска помогала держаться.