Словно думая ровно об этом же, ко мне подходит Недотрога. Заметив её, Одиссей подступает и внимательно осматривает её. Сейчас в выражении лица девушки читается именно облегчение, как у человека, от которого отвели грозившую многие недели беду.

— Спасибо вам от Маривьена, да и всей Новой Франции! — искренне благодарит она нас с Никосом.

— Долг воина — уничтожать чудовищ, — погладив короткую седую бороду, отвечает грек, — а твой долг — заботиться о своих людях. Не так ли? Вам предстоит возродить эти земли и вновь отбить их у тварей, уничтоживших ваши форпосты. Не упустите этот шанс.

— Ни за что на свете! Слава богу, теперь Маривьен может хоть немного перевести дух и заняться восстановлением. Мы столько недель бились здесь, отвоёвывая каждый новый день у этого ледяного ада… Многих славных ребят подохло от когтей и клыков этих уродов. И это не говоря уж о павших в самом Испытании…

Я молча киваю. Мы все здесь прекрасно знаем цену такой войны за выживание. Каждый новый рассвет встречаешь, как подарок, ведь ничто не гарантирует, доживёшь ли ты до следующего дня или твои кишки благополучно станут чьим-то ужином.

— Уже известно, сколько? — уточняю я у Никоса.

— Двенадцать, — глухо отзывается он.

Двенадцать… Мы потеряли чуть больше четверти из тех, кто вошёл в эти клаустрофобные тоннели.

— В любом случае, ещё раз спасибо вам за всё! Если что потребуется, обращайтесь к нам. Маривьен к вашим услугам! — с жаром произносит Оливия.

— Тебе удалось сплотить их, — говорю я Одиссею, когда француженка отходит.

— Хотя бы на короткое время, — кивает грек. — Только представь, чего мы добились бы, если бы эта коалиция стала постоянной.

— Да уж… Меж тем, у нас осталась ещё одна нерешённая проблема.

— Кселари, — констатирует Никос.

— Верно. Они напали на саммит, и, полагаю, так просто нас не оставят. Лучше бы нам перенести дальнейшие бои на их территорию.

— В настоящий момент никто из других лидеров не будет готов обсуждать новый поход. Все они потеряли людей, как и мы…

— Я это понимаю. Просто хотел убедиться, что ты осознаёшь нависшую над нами угрозу.

К этому вопросы мы ещё вернёмся. Раз Иерофант у них, придётся мне наведаться в гости к нашим «добрым друзьям». Ответы сами себя не получат.

На этом зачистка Испытания окончена, и мы начинаем долгий обратный путь. Можно было бы попросить Ваалиса прыгнуть к нам, но я не хочу светить его возможности перед всеми остальными людьми. Стоит нам покинуть границы пещерного комплекса, как Трансиверы вновь начинают работать.

Установив связь с частью отряда, что не попала внутрь Испытания, мы выезжаем вслед за ними. Ближе к полуночи отряды стыкуются, и к южному краю Баффиновой земли мы подъезжаем все вместе уже после рассвета. По пути приходится несколько раз выкосить встретившихся тварей, но после интенсивности Новы, всё остальное кажется детским садом.

От территории материка нас отделяет широкий Гудзонов пролив. Даже зимой он не замерзает целиком из-за особенностей циркуляции морских течений и разницы между менее солёным Гудзоновым заливом и более солёной Атлантикой. Поскольку летать почти никто из не умеет, а транспорт большинства членов отряда не обладает судоходными качествами, у Одиссея рождается светлая идея обеспечить нам зимник[1] в виде ледовой переправы. Кто именно его создаст? Конечно, Недотрога в паре с Таем.

Заниматься подобным лучше на свежую голову, да и многие люди уже на пределе. Поэтому транспорт встаёт кругом на привал, назначаются часовые, и все мы отключаемся на пять часов. Для любого Квазара — вполне достаточный срок, чтобы восстановиться.

Дорога предстоит нам весьма заковыристая: восемь километров до острова Лоуэр Сэвадж, от него ещё шестнадцать до острова Резолюшен, от последнего почти девяносто километров до материка. Зато в итоге мы выйдем к северной оконечности Ньюфаундлендской провинции. От туда до финальной цели — Маривьена — всего ничего, с сарказмом отмечает внутренний голос, двенадцать сотен километров.

Посвежевшие люди наспех закидывают в себя рационы и горячий кофе, после чего мы отправляемся в путь.

Наши машины уверенно скользят по заснеженной тундре, оставляя глубокие борозды на снежном покрове. Впереди — обширный пролив, покрытый битым льдом. Холодный ветер со свистом проносится над равниной и пытается укусить мои открытые участки кожи, но таковых нет. Глупо расставаться в комфортом шлема, закрывающего лицо в подобных условиях.

Порывы мельчайших снежинок бьют в лицо, налипая на визор. Руки в бронированных перчатках крепко сжимают руль ховербайка. Аспект Комфорта дарует этот самый комфорт, можно не переживать, что отморозишь зад, и это чудесно.

Рядом со мной мчится Тай на своём байке. Его лицо сосредоточенно и сурово. Впереди вижу фигуры Недотроги и нескольких наших бойцов. Они яростно размахивают руками, обсуждая дальнейшие действия. У Оливии на щеках алеет румянец от переизбытка энергии, которую она вкладывает в это дело. Её голос звучит громко и чётко сквозь вой метели. Похоже, работа ей в радость. Ещё бы, каждая минута приближает её к дому.