Алемдар с ранних детских лет был изобретателем и большим выдумщиком всевозможных забав и занятий для детей. Ракеты, самопалы, самокаты, самодельные кинопроекторы (работавшие!), вызывающие ужас аттракционы с невероятных размеров шевелящимися и прыгающими пауками, кукольный театр с собственноручно изготовленными из глины куклами и костюмами для них и, наконец, имевший огромный успех у детей и их родителей настоящий детский театр, где Алемдар сам ставил пьесы, сам мастерил декорации и костюмы, сам сочинял музыку, а актерами были дети из нашего и соседнего домов. Алемдар всегда охотно демонстрировал и свои личные способности, что тоже являлось своеобразным развлечением, - любой из нас мог открыть на любой странице любую книгу, и Алемдар, едва пробежав текст глазами, повторял его слово в слово. У меня не было ни музыкального слуха, ни музыкальной памяти, и хотя я и выучила нотную грамоту, мне никогда не удавалось отличить одну ноту от другой по звуку, поэтому мое воображение особенно поражало такое развлечение: Алемдар yсаживался под пианино, мы, не понимая, что ему не надо подглядывать, накрывали его голову одеялом, и двое, трое или четверо из нас единовременно и беспорядочно нажимали всеми руками белые и черные клавиши старенького, расстроенного пианино - Алемдар безошибочно называл подряд все ноты из этого хаотичного нагромождения многочисленных звуков. Вот таким образом в детстве тренировался его феноменальный, фантастический слух и музыкальная память. Многие другие наши забавы я уже забыла, но хорошо помню, что двери нашей квартиры никогда не закрывались, любой пришедший к нам ребенок всегда находил себе какое-либо занятие по вкусу. Не было телевизоров, магнитофонов, гитар, не было денег на кино и театр, но не было и праздности, лени, пустословия, раздоров, до сих пор уже взрослые, поседевшие ЛЮДИ с трогательными улыбками на просветлевших лицах вспоминают наше удивительное, увлекательное детство, озаренное разносторонними творческими талантами Алемдара и его неуемной энергией изобретателя. Студентом музыкального училища Алемдар вместе с Мишей Буйкиным собрал радиоприемник, а закончив Московскую консерваторию и аспирантуру, сконструировал аппарат, записывавший на бумагу какими-то знаками исполняемую на рояле музыку. Где-то я читала, как японцы технически блестяще реализовали идею подобного аппарата, но нет сомнения, что эта идея появилась у Алемдара на десятилетия раньше, чем она пришла на ум японцам.

После чернобыльской трагедиии Алемдар изобрел и в дальнейшем постоянно совершенствовал аппарат, вылечивающий (с моей точки зрения, только у абсолютно здоровых людей) все возможные болезни. Действие аппарата он постоянно опробывал на родных и близких, вдохновенно уговаривая и упрашивая пройти курс лечения. Обычно я отказывалась от всех его предложений, но в этот приезд, чтобы сделать ему что-то приятное, а заодно и почувствовать на себе, как действует аппарат, я согласилась на лечение, и результаты его оказалисъ для меня ошеломляющими. Пока к жизненно важным и здоровым органам моего тела - сердцу, желудку, пищеводу, печени, почкам приближалось на недолгое время небольшое, бесшумно работающее железное устройство, через которое пропускались слабенькие электротоки, я, расслабившись, отрешившись от земной суеты, смотрела в окно на голубую полоску неба над оголенными кронами шелковиц, на уцелевшие желтенькие редкие листочки на кусте жасмина под окнами квартиры и чувствовала, как постепенно умиротворяется моя душа, как утихает нестерпимый гнев на родных детей Алемдара, забросивших отца, забирающих у него деньги и не желающих заботиться о нем. "Не делай ничего со злом в душе", - говорил Алемдар, подразумевая под злом моЙ справедливый гнев в их адрес, и, как всегда, он был прав. Могу смело утверждать, что лечение аппаратом оздоравливающе воздействовало на мою разгневанную душу, она успокоилась, очистилась, я вдруг отчетливо поняла, как разрушительны для неё пусть и справедливые чувства гнева, раздражения, неприятия поведения детей Алемдара, я как-то особенно пронзительно осознала, что нельзя травмировать и травить этими чувствами свою подлечившуюся душу.

Четыре года назад в квартире лопнули батареи, и отопление перестало работать, тогда Алемдар сконструировал очередной, теперь уже продиктованный условиями жизни аппарат - он подавал в комнаты нагретый на газовой плите воздух и спасал квартиру от промораживания. Этой осенью Алемдар смастерил электрообогреватель, выдававший струю теплого воздуха, а за неделю до моего приезда завершил изготовление ещё одного аппарата - антифона, своеобразного кондиционера, его труба теперь поднималась почти к потолку, не могу достоверно изложить, как циркулировал воздух., забираемый за окном через форточку, как он нагревался на газовой плите, потом подавался в комнаты работающим мотором от пылесоса, как вытягивался вновь изобретенным антифоном скопившийся вверху угарный газ, образовавшийся от вовсю полыхавших горелок газовой плиты. Полыхающие горелки, гудящие моторы, запах угара - и Алемдар, заснувший в нетрезвом состоянии на своей кровати, страшная мысль о том, что он может угореть и не проснуться, переворачивала все вверх дном в моем сознании, в душе, в сердце.

"Ведут рассказ, ведут рассказ обугленные камни... Аджимушкай, Аджимушкай, легенда-быль о верности солдатской..." Трагическая судьба русских солдат, спустившихся во время отступления наших войск из Крыма в каменоломни Аджимушкая под Керчью и до последнего смертного часа противостоявших осаждавшим их немцам, легла в основу музыкалъно-драматического спектакля "Аджимушкай", к которому Алемдар в I980 году написал музыку, получившую свое дальнейшее развитие в 24-ой симфонии "Легенда-быль Аджимушкая". На стареньком магнитофоне крутилась пленка с записью пятнадцатилетней давности, печальный мужской голос пел вместе с хором, и вместе с этой про - никновенной, скорбной музыкой страдала и плакала моя душа от горечи, от сознания своего бессилия, от невозможности что-либо радикально изменить в жизни и судьбе великого музыканта, почитаемого таковым музыкальным миром Москвы с тех пор, как в 1982 - 1983 г. г. в Москве впервые прозвучали симфонии "Аз Иисус" и "Блаженны мертвые" из шестичастного симфонического цикла "Бысть" (по Апокалипсису). В этой странной, обветшалой, обнищалой квартире находились не только камни, железные предметы и всевозможные аппараты, здесь же, спрятанные от мышей в железные контейнеры, хранились авторские партитуры его исполинских симфоний - труд всей его жизни, величайшее культурное наследие нашей эпохи.

Крупные гладкие белые камни, лежащие под кроватью Алемдара, пока не были обуглены, они светились белым молочным светом, но нетрудно было представить себе печальный результат, к которому могла привести любая небрежность и неосторожность в обращении с газом, огнем и алкоголем.

"Лучше зажечь маленькую свечку, чем проклинать тьму", - гласит грузинская пословица, и сейчас мне хочется сказать, что вся моя трудовая жизнь была прожита под этим светлым девизом. Как и прежде, снова на смену отчаянию и безысходности пришло решительное желание сделать хоть что-то, что в моих силах и что может конкретно улучшить жизнь Алемдара. Первое, что можно было сделать, - это подкормить его, и первым делом я пошла на рынок и купила двух упитанных кур, потому что не смогла без слез видеть, как Алемдар обгладывал остатки куриной грудки, взятой мною в дорогу в баночке с рисом, я хотела отдать эти остатки уличным кошкам, но Алемдар съел их сам, сказав, что давно не пробовал куриного мяса. На площади перед рынком я сдала свои рубли в один из обменных киосков и впервые взяла в руки новые украинские деньги - гривны. Я ещё не успела рассмотреть их и убрать в кошелек, не успела сделать и нескольких шагов от киоска, как передо мною возникла опрятная, одетая в достойную, добротную одежду благообразная женщина и попросила подаяние. Я посмотрела на её свежее, спокойное лицо, встретила внимательный взгляд её ясных, не утомленных невзгодами жизни глаз и поняла, что она и без слов угадывает мои мысли.

– Вот сейчас впервые взяла в руки эти новые деньги, а вы уже у меня просите, хотя эти деньги предназначены для очень нуждающегося человека. Я дам вам немного, потому что вы просите и ещё потому, что рука дающего не оскудеет, - с этими словами я положила в её протянутую руку мелочь, оказавшуюся совсем не маленькой, как я потом поняла, и женщина, поблагодарив меня, мгновенно исчезла, растаяв в воздухе так же незаметно, как и появилась.

Как я радовалась, что взяла с собою деньги, собираясь обустроить заброшенную могилу нашей матери! Жизнь распорядилась иначе - у меня не хватило ни времени, ни сил даже просто съездить на кладбище. И время, и силы, и деньги ушли на обустройство жизни Алемдара. Вне всякого сомнения, мама одобрила то, что забота о живом человеке оказалась для меня важнее, чем забота о мертвом, - через несколько дней, вечером, когда я легла спать, она появилась передо мною в светлом молодом облике с фотографии, хранившейся у Алемдара и недавно мною увиденной: в лучистом ореоле света её молодое лицо с лучезарной одухотворенной улыбкой долго сияло неземной, неизъяснимой красотой прямо передо мною на темной стене комнаты.

19 ноября, в день открытия конкурса, из Ялты приехал Олег, сын Алемдара, он остался с нами на неделю и уехал после торжественного закрытия конкурса, Олег постоянно был с Алемдаром - гулял с ним в парке, терпеливо принимал лечение на его диковинном аппарате, ездил с ним в филармонию за справками для собеса и даже помог мне доставить Алемдара туда для подачи заявления о начислении ему трудовой пенсии по возрасту. В Ялте несколько лет назад Олег работал в ресторанах и кафе, играя на синтезаторе в ансамблях, но к сожалению, пристрастился к алкоголю, потерял работу и сейчас вместе с матерью-пенсионеркой крайне бедствовал, печать нужды и хронического голода уже ясно проступала на его исхудалом лице.

Моя глухая, горькая тоска по отнятому у меня в раннем детстве отцу, моя неизбывная любовь к нему никогда не дадут мне возможности понять, что же такое непреодолимое мешало Олегу раньше проявить внимание к отцу, чаще проведывать отца, вникать в его жизнь ещё тогда, когда Олег прекрасно зарабатывал; почему получилось так, что только нужда привела его за помощью к нищему отцу. За эту конкурсную неделю они сблизились, как настоящие родные люди, в их отношениях открылись новые неведомые грани. "0тец, почему же ты раньше не поставил мне запись этой потрясающей музыки, я бы иначе прожил свою жизнь" - сокрушался Олег, когда мы прослушали сделанную много лет назад в симферопольском радиокомитете запись 2-й симфонии Алемдара, исполненной в четыре руки на фортепиано самим Алемдаром и композитором А. Лебедевым. Олегу исполнилось 40 лет, в эти годы жизнь ещё только начинается, и совсем не поздно начать жить иначе. Вечерами я неустанно разъясняла Олегу, какая огромная работа может быть проделана им на пользу отцу и себе, если он чаще будет рядом с отцом, возьмется за издание нот Алемдара, выпуск кассет с его музыкой.