"Чти отца своего и мать свою", - эти слова из Священного писания были созвучны моим мыслям и поступкам с ранних детских лет, когда наша бабушка Татьяна Васильевна Величко терпеливо учила нас, детей, любить мать, заботиться о ней и повседневно облегчать её беспросветную трудовую жизнь. Глубоко убеждена, что жизнь Алемдара стала бы намного легче, если бы его дети оказывала отцу самое элементарное внимание. Столкнувшись с нищетой и бедственным положением Алемдара, я так расстроилась и рассердилась ещё и потому, что узнала, что мать Кристины, дочери Алемдара, отобрала у него остатки гонорара за пьесу, написанную по заказу В. Т. Спивакова для камерного оркестра "Виртуозы Москвы", летом пересланные мною с оказией. Деньги, на которые Алемдар мог жить, не бедствуя, несколко месяцев, были растрачены Кристиной за два летних месяца на поездки к морю. Можно понять высокую степень моей обиды, моего негодования и глубокого возмущения таким пренебрежительным отношением к жизни и к нуждам отца. Если бы Кристина, взяв отцовские деньги, побывала бы несколько раз в его нищем доме, открыла бы пустую кладовку и пустой холодильник, поинтересовавшись наличием там продуктов, если бы из этих значительных денег она купила бы полметра веселенькой клеенки на маленький шкафчик на кухне и выбросила старую, продранную и почерневшую, привезенную мною ещё при жизни матери, если бы она купила целое сиденье на унитаз и выбросила бы поломанное, если бы она пересмотрела его вещи и купила бы ему новые домашние брюки и выбросила бы старые, все в прорехах, расползшиеся по швам и сколотые на боках булавками, купила бы пару перчаток и выбросила бы старые, вдрызг разодранные, если бы посмотрела, на каком белье спит отец и поменяла бы его или напомнила об этом - увлеченный изготовлением электрообогревателя и антифона Алемдар просто забыл о необходимости менять белье, оно стало серым, цвета асфальта, и мне долго пришлось отстирывать и кипятить чудную льняную простыню, привезенную в подарок матери, пока на ней не проступили зеленые, голубые, красные полоски - если бы она сделала хоть что-нибудь, пусть самое незначительное, в помощь отцу, я бы так не рассердилась. Невозможно было понять и невозможно было смириться с таким бездушным, бессердечным отношением к отцу, с таким безразличием к его жизни. Спасибо аппарату Алемдара, что он усмирил и утишил клокотавший во мне справедливый гнев, жаль, что нет такого аппарата, который мог бы пробудить любовь к родному человеку в равнодушной душе. Со слезами на глазах где-то в газетах я читала о мальчике-подростке, трогательно заботившемся о своей пьянчужке матери, спившемся, потерявшем женский и человеческий облик существе, которое он с недетским и неземным терпением вытаскивал из грязных подвалов, поднимал на улицах и помойках, приводил домой и своей любовью и заботой пытался вернуть к жизни. Если бы хотя бы малая частичка подобной любви, соединяющейся с заботой, проснулась бы в зачерствевших душах детей Алемдара, он не был бы таким заброшенным и одиноким. Любовь крымчан к своему выдающемуся земляку, которую я ощущала постоянно и повсеместно, никак не могла восполнить ему недостающую любовь и заботу детей. Незнание и непонимание жизни Алемдара породило бессмысленный шумный скандал, устроенный из лучших побуждений и желания помочь Алемдару мужем Кристины Олегом Бабаскиным, прилетевшим на несколько дней из Москвы. Неразумно было требовать от Министерства культуры Крыма выплачивать Алемдару президентскую стипендию, поскольку он получал российскую президентскую стипендию, а в Киеве такая стипендия ему не была назначена, неразумно было требовать от Министерства культуры Крыма персональную пенсию для Алемдара, поскольку на Украине персональных пенсий не существовало ни для кого вообще, а за пенсией по возрасту Кристина этим летом на три месяца раньше меня могла бы обратиться в районный собес, но этого не сделала, неразумно было требовать от Министерства отдать Алемдару 8-ми квартирный жилой дом, в одной из квартир которого он проживает, поскольку у него постоянно нет средств даже на то, чтобы содержать в порядке одну свою квартиру, ибо Кристина с регулярной методичностью эти средства у отца отбирает. И совсем бессмысленно было угрожать запретить при проведении Международного фортепианного конкурса использовать имя Алемдара, это нанесло бы Алемдару непоправимый моральный ущерб, а конкурс могли бы назвать "Юный виртуоз" или как - нибудь иначе.

Во время встречи с Олегом и Кристиной, выслушав эти нелепые претензии, Министр культуры Крыма посоветовал Кристине вместо того, чтобы разъезжать по стране, сделать уборку в квартире отца (видимо, он имел ввиду свою страну и поездки Кристины к морю), на что Кристина, как она сама мне рассказывала, бойко ему ответила; "А вы не подскажете, с чего мне начинать, если там потолок падает на голову". Она опять ошибалась от незнания ни жизни, ни квартиры Алемдара - закопченный, в разводах и желто-бурых пятнах от протечек, простоявший 65 лет и могущий простоять ещё столько же, потолок был крепким и никуда не падал, а на голову падала паутина, в изобилии свисавшая с потолка и сметенная перед моим приездом Мишей Буйкиным,

Вот с этой паутины Кристине, послушавшись отеческого совета Министра культуры, и следовало начать уборку в квартире отца, но если посмотреть на ситуацию поглубже, то уборку ей надо было начинать с собственной головы, в первую очередь очистить её от паутины и пелены равнодушия, безмыслия, бессердечия, беспечности, безответственности, ибо всякие очищающие и преобразующие действия всегда надо начинать с себя. Когда изменяемся мы изменяется мир, и если бы благодатные перемены произошли в сознании и поведении Кристины, то не только жизнь, квартира и быт Алемдара изменились в лучшую сторону, изменилась бы и её собственная жизнь, очищенная от грязнящего груза неблаговидных чувств и неблаговидных поступков.

За дни проведения конкурса я много раз от самых разных людей слышала слова благодарности в адрес Анатолия Григорьевича Литвиненко - Министра культуры Крымской автономной республики. Оказалось, что именно ему принадлежала идея провести 1-й международный конкурс молодых пианистов имени Алемдара Караманова, но вплоть до открытия конкурса никто не верил, что эта идея будет воплощена в жизнь. Основная работа по организации, подготовке и проведению конкурса легла на плечи Ирины Петровны Силинг директора музыкальной школы №2 и исполнительного директора конкурса высокой, стройной черноволосой красавицы, женщины необыкновенного обаяния, умной, деловой, искренне любящей и жизнь, и музыку, и детей, и Алемдара, с которым она обращалась с любовью и нежностью, как с большим беспомощным и беззащитным ребенком. Конкурс открывался в великолепном большом зале вновь отремонтированного Русского драматического театра торжественной церемонией с поздравительными речами, жеребьевкой конкурсантов и симфоническим концертом из произведений Алемдара. Оркестр Крымской государственной филармонии под управлением А. Ф. Гуляницкого исполнил финал 7-ой симфонии "Лунное море", "Лесные картинки" и 1-ю часть 3-го концерта для фортепиано "Аве Мария", солистом был А. В. Яцков, заведующий фортепианным отделением Симферопольского музыкального училища. В заключение концерта оркестр вдохновенно исполнил Гимн Крымской автономной республики, созданный Алемдаром в 1992 году. В неукротимой, могучей музыке гимна ярко воплощалось стремление к свободе и самостоятельности - мы встали и слушали это великое произведение с чувством гордости за свою непокоренную маленькую родину.

Но не только яркое, праздничное открытие конкурса привлекло всеобщее внимание, на ежедневные конкурсные прослушивания в концертный зал музыкального училища приходило много публики, так что смело можно сказать, что конкурс имел заслуженный успех,

Сочинения Алемдара были обязательными для исполнения во всех возрастных группах конкурса. В группе "А" игрались детские пьески, сочиненные Алемдаром, когда он был в возрасте этих юных конкурсантов, в группе "В" исполнялись (на выбор) пьеса "Аве Мария" или два танца, в группе "С" обязательным к исполнению было Рондо ми минор.

Меня приятно поразило то, что музыка Алемдара на равных, достойно и прекрасно звучала рядом с музыкой Баха, Бетховена, Листа, Шопена, Моцарта, Рахманинова, Прокофьева. Пьеса "Моя тайна" исполнявшаяся малышами, посвящалась нашей маме, Полине Сергеевне Карамановой. В своих "Воспоминаниях о детстве и юности Алемдара" мама раскрыла тайну этого сочинения - ею являлась большая любовь Алемдара к матери. Дома меня ожидали многочисленные дела и заботы, а я сидела в зале музучилища, заслушивалась музыкой, заново открывала для себя и детские пьесы, и "Аве Марию", и танцы, и прекрасное Рондо, написанное молодым блестящий пианистом Алемдаром ещё в годы обучения в Московской консерватории.

Ой, шуме, ой, гуде,

В поле дождик иде,

Ой, кто ж мене молоденъку

Тай до дому доведе.

Наша бабушка любила напевать безыскусную трогательную украинскую песню с этими словами, мелодия этой песни была усложнена и украшена Алемдаром феерическими разработками, но и в этих блистательных виртуозных "одеждах" Рондо сохраняло для меня таинственный, трепетный аромат задушевного, проникновенного звучания, пришедшего в нашу детскую жизнь с негромким голосом нашей дорогой, доброй бабушки.

Самые маленькие участницы конкурса из группы "А" просто очаровали всех слушателей. Ропотом восхищения и одобрительными аплодисментами зал встречал появление каждой маленькой конкурсантки - все они держались серьезно, важно, были разодеты, как сказочные принцессы, и осознанно, с достоинством принцесс несли свои неописуемо нарядные длинные платья из атласа, шелка, кружев, бархата, парчи с изумительными отделками. Огромные пышные банты, повторяющие элементы отделки платьев, украшали прелестные головки с длинными распущенными волосами. Кто-то из членов жюри пошутил, что их можно было и не прослушивать, они были так очаровательны, так обворожительны и прелестны, что достаточно было на них просто любоваться.