Джайри знала, какой вариант выберет Уль.

Лучше пусть погибнет один невиновный, чем погибнут тысячи… Тем более, Альдо виноват.

И всё же…

Девушка подошла и прижалась лбом к стеклу двери на балкон. Сад опустел. Огни погасли.

Альдо… друг Лари. Единственный сын тёти Ювины, которую ларанята долго считали сестрой своего отца.

— Папа, — прошептала Джайри тихо, — что мне делать?

А потом решительно тряхнула головой. Нет. Она — дочь Ларана, Морского герцога и пирата. Дочь Джии, княжны кровавых всадников. Она не будет сидеть, рыдать и надеяться не понятно на что.

Распахнув дверь, герцогиня вышла в обезлюдевший сад.

Несмотря на закрытые ставни, рёв толпы, словно дым, проникал во все уголки Шёлкового дворца. Внучки герцога Нэйоса вместе с правнучками, с тремя снохами хранителя заняли две комнаты первого этажа, окнами выходящие во внутренний сад. Здесь же разместились и леди. Внуки и лорды щита, похватав арбалеты ушли на второй.

Дворец готовился к обороне.

Герцогиня Ювина сидела в глубоком кресле кабинета Нэйоса, поджав ноги к подбородку и положив на колени лицо. Смотрела вдаль невидящим взглядом. Она не плакала, но на её лицо было страшно смотреть, так оно потемнело и осунулось. Одни лишь глаза лихорадочно блестели. Кроме неё в кабинете находилась только Эйдис, расположившаяся прямо на полу. Южная леди, не стесняясь, открыто лила слёзы.

— Вам принести воды или вина? — дрожащим голосом спросила невестка у свекрови.

— Я так хотела, чтобы он рос добрым мальчиком, — прошептала Ювина. — Он очень похож на отца… Самого простодушного и доброго из сыновей Нэйоса… Когда королева велела мне выбрать мужа из котят, признаться, я испугалась. Шёлк славится интригами и кознями, ты знаешь… У нас говорят: «гарроту делают из шёлковых нитей». Я боялась, что котик заберёт власть в моём щите. Это, конечно, было эгоистично с моей стороны. И так бы сделал любой из четверых, только не Ойлинд.

— Дядя Ойлинд был добрым.

— Да… и простодушным. Поединки, кони, охота, балы… Простые забавы взрослого мужчины. По началу у него были даже любовницы. Мы с Ойлом долго не могли принять друг друга, — Ювина усмехнулась. — Мне он казался глупым и примитивным, а я ему — серой мышью, но потом… Я вдруг поняла, что в простоте есть красота и сила. Он был великодушен и благороден. Как большое дитя. А он… Знаешь, когда я стала смотреть на него по-другому, Ойлинд словно тоже меня увидел. И больше не было других женщин.

Эйдис поднялась, налила вино и протянула свекрови. Та приняла бокал, но пить не стала.

— Однажды у нас была ссора с Алэйдой, и Юдард приял сторону жены. Дело едва не дошло до вооружённой стычки, но Ойлинд уговорил меня устроить… бал. О нет, муж любил войну. Но не хотел сражаться со своими. Он протанцевал с золотой герцогиней, преподнёс ей в подарок бирюзовое колье с такими тёплыми словами, что… И, знаешь, мы помирились. А я поняла, что кошачья хитринка у мужа всё-таки есть… И Альдо пошёл в него, но…

Тонкие пальцы стиснули ножку бокала, а на глазах герцогини выступили слёзы. Она быстро заморгала. Эйдис всхлипнула.

— Он просто очень молод… И я так не хотела, чтобы мой Альдо во всё это… вляпывался. Я забыла, что политика невозможна без грязи. Нет, не забыла, просто хотела отсрочить… У меня никого не осталось, когда муж погиб.

Эйдис порывисто всхлипнула, схватила свекровь за руки и уткнулась в них лицом:

— Я виновата…

Пожилая женщина погладила её каштановые блестящие волосы.

— Нет, нет… не кори себя, дорогая. Я знаю, ты любила Альдо. И ты делала его счастливым, Эйдис. На мужчинах нашего рода словно лежит проклятье… Мой отец умер от чумы. Очень молодым. Мой брат — тоже. Я так скорбела по нему, что назвала сына в его честь… Не надо было. Теперь вот — Альдо.

— Мама, он жив, не надо…

— Да-да, милая… да-да… Мой дед после смерти детей был напуган, и нас, последних его внуков, спрятал за высокой стеной Летнего замка. Мы с Вальди росли, не зная мира, и детство наше затянулось… Когда я стала герцогиней, то поняла, что это было трагической ошибкой. Я пообещала себе, что со своими детьми не буду так поступать… Не буду скрывать их от жестокого мира за высокой стеной… Но я не сдержала этого обещания… Обычная ошибка матери: всё кажется, что ребёнок ещё слишком молод… Надо было постепенно вводить Альдо в мир власти… Нет, Лари, не как ты. Ты просто бросил это бремя на своих девчонок.

Эйдис вздрогнула:

— Мама?

— Да-да, я помню, что ты бродяга… Но Лэйде было двенадцать, Лари. Она была совсем ребёнком, когда приняла щит… Нет, это не оправдание… Посмотри: Джайри стала хранительницей в девятнадцать… Она всё-таки успела созреть, а Лэйда… недозрелый плод, слишком рано сорванный… Даже не спорь со мной.

Эйдис расширенными от ужаса глазами посмотрела на свекровь. По телу девушки прошла дрожь. Герцогиня сходит с ума?

— Дети мои! Мои любимые дети! Мой кроткий и благодарный народ…