— Храните все это в глубокой тайне, товарищи, — предупреждал Иван Ефимович Петров. — Ничто не должно выдать подготовки к эвакуации. Ведите себя так, чтобы и наши бойцы считали, будто мы готовимся к новому наступлению. А сами продумывайте каждую деталь того, что потребуется сделать, когда настанет день и час.

Намеченные сроки отхода не сообщались пока и командирам полков. Эти совещания были очень полезными: мы услышали много ценных предложений, советов, как лучше организовать марш к порту, прикрытие, отвод арьергардов.

13-14 октября небольшими группами, будто отправляясь на очередное боевое задание, незаметно покидали Одессу "ястребки" героического 69-го авиаполка. Ровно сто вражеских самолетов уничтожили они только в воздухе, защищая одесское небо. И еще десятки-на земле. А сколько врагов истребили за три с половиной тысячи вылетов на штурмовки, этого подсчитать не смог бы никто.

Одесский полк. Так называли его в армии и в городе просто потому, что он был единственным авиационным полком на нашем плацдарме. Но скоро это вошло в его новое официальное наименование: полк стал 9-м Одесским гвардейским Краснознаменным., И с именем Одессы, где родилась его боевая слава, он воевал, умножая ее, в Крыму, на Кавказе, под Сталинградом, а потом и под Берлином. Майор Л. Л. Шестаков, сбивший за три месяца более десятка фашистских самолетов, и еще одиннадцать летчиков полка удостоились за подвиги, совершенные в одесской небе, Золотой Звезды Героя.

"Ястребки" полетели через море в Крым. Самые изношенные машины, которым такой рейс был не под силу, Кат-ров приказал взорвать. Майор Шестаков и комиссар полка Верховен; собирались, проводив всех летчиков, улететь вдвоем в последний день. Но командарм не разрешил, и их машины погрузили на канлодку.

14-15 октября в Одессу приходили один за другим черноморские транспорты: "Украина", "Абхазия", "Армения", "Калинин", "Восток", "Чапаев" и многие другие. В порту имитировалась прикрываемая дымовыми завесами разгрузка. Колонны затянутых брезентом автомашин изображали переброску подкреплений в дивизионные тылы. В эфире время от времени попискивали войсковые рации с новыми, никогда не звучавшими под Одессой позывными — пусть засекает противник "свежие части"!..

А где-то в других местах — это уже всерьез — пристраивали поудобнее свои рации корректировщики эскадры: прикрывать отход армии пришли крейсеры "Красный Кавказ" и "Червона Украина", группа эсминцев.

Кораблей и транспортов было слишком много, чтобы сосредоточение их могло остаться незамеченным противником, и он неоднократно пытался бомбить порт. Сюда были стянуты все остававшиеся у нас зенитки. 14-го получил повреждения лишь санитарный транспорт "Грузия", на который успели погрузить две тысячи раненых. Их быстро разместили на других судах, а "Грузию" удалось спасти и отбуксировать в Севастополь.

15 октября снова ярко засияло солнце. Но погожий день не радовал — лучше бы продолжалась хмарь…

Утром я сопровождал командующего армией, обходившего портовые причалы. В разное время, поодиночке наведывались в порт командиры дивизий, полков каждый примерялся к маршруту, по которому должны были быстро и точно, прямо на "свой" причал, проследовать на посадку батальоны, эскадроны, батареи. Потом провезли этими маршрутами и командиров подразделений. С наступлением темноты путь следования колонн в черте города приказано было посыпать толченой известью и мелом — чтобы никто не замешкался на поворотах, не заблудился, не отстал.

А над передним краем гремела по всему фронту Одесской обороны орудийная канонада. В десять ноль-ноль обрушился на боевые порядки противника первый в этот день мощный огневой удар, который был перенесен затем на его ближние тылы. После этого огневого налета враг долго не подавал никаких признаков жизни. А потом последовали новые сосредоточенные удары по отдельным участкам неприятельских позиций, чередовавшиеся с методическим обстрелом. Не дать фашистам высунуть головы из окопов — такова была в тот день общая задача всех артиллеристов: корабельных, береговых и тех, что оставались еще с нашими стрелковыми полками.

С 16 часов в соответствии с планом Военный совет ООР находился на борту стоящего в гавани крейсера "Червона Украина". Свертывался и штаб армии. Саперы готовили к взрыву наш подземный КП, честно отслуживший свою службу.

Командарм Петров перешел с оперативной группой штарма на бывший КП военно-морской базы на набережной. Сюда переключили связь со всеми секторами. В штабах дивизий дежурили у аппаратов наши боевые направленцы — капитаны Шевцов, Харлашкин, Безгинов. Сразу после девятнадцати часов они доложили один за другим: "Идет по плану".

Это означало, что основные силы армии начали отход. А вся артиллерия, прикрывая марш-бросок четырех дивизий к порту, с новой силой ударила по неприятельским позициям. До последнего снаряда вели огонь одесские бронепоезда, чтобы потом отойти в тупики, где ждали их с взрывчаткой команды саперов. Последние снаряды выпускали и береговые батареи, которые тоже надо было взорвать этой ночью.

Доклады, поступавшие на наш временный КП, свидетельствовали, что все идет без серьезных осложнений — организация дела была продумана до мелочей. В порту распоряжалось командование военно-морской базы. А моей заботой оставался передний край.