Лодку подготовили, в нее столь же эффективно, как на любом корабле флота, погрузили оружие и щиты. Когда «Болезненная потеря» начал приближаться, флюк-лодка уже направлялась к нему. Миас стояла на носу, Джорон занял место за рулевым веслом, в поднявшееся крыло ударил ветер, увлекая вперед небольшое суденышко. Джорон смотрел, как растут борта «Болезненной потери», белые и крутые, покрытые пиками и крюками. Он вдруг подумал, что его путешествие может закончиться здесь. «Болезненной потере» достаточно привести в боевую готовность дуголуки, хорошо прицелиться – и все будет кончено.

Прежде ему пришлось бы отгонять подобные мысли и его наполнил бы настоящий ужас. Но теперь страх отражался от чего-то внешнего, жесткого и холодного, и Джорона не пугал любой исход. Он не сомневался, что не переживет все это. Он был утопающим в холодном море, а вокруг собирались длинноцепы, кружили около него, и с каждым поворотом его шансы на спасение уменьшались. И, как и с морем, даже если те, кто желают ему смерти, его не получат, до него доберется гниль кейшана.

Когда-то Джорон боялся смерти, боялся боли, но теперь чувствовал, что смерть станет отдыхом. Он подумал, что в конце Серьезный Муффаз выглядел как человек, который обрел спокойствие. А вся боль мира осталась позади.

– Ты с нами, хранитель палубы? – Слова Миас вернули его в реальный мир.

Раскачивающаяся лодка, соленые брызги, шипение крыла, стук и плеск весел.

– Да, супруга корабля, – ответил он, хотя оба знали, что это не так.

Джорон наклонился, чтобы поднять лежащую у его ног веревку, и, когда они приблизились к «Болезненной потере», бросил ждавшему их дитя палубы, тот ее поймал и натянул. Одновременно полетела веревка с клюва, и флюк-лодка оказалась у борта костяного корабля. А еще через мгновение была спущена веревочная лестница, и до того, как ее успели натянуть, Миас уже взбиралась вверх, пусть и не так ловко и быстро, как прежде. Пока она поднималась, Джорон передал руль Барли и посмотрел на привязанные к флюк-лодке веревки.

– Не затягивай концы слишком сильно, – сказал он. – Возможно, нам потребуется быстро отплыть. – Барли кивнула.

Квелл сделала попытку последовать за ним, но он покачал головой.

– Оставайся здесь до тех пор, пока не потребуется твоя помощь. – Она кивнула.

Потом пришел черед Джорона подниматься по лестнице. Когда он перелезал через поручни, он увидел, что дети палубы выстроились, чтобы приветствовать его и Миас на борту, как если бы они являлись офицерами флота. На корме стояла Гесте в такой же великолепной куртке синего цвета, как у Миас. Рядом с ней замер хранитель палубы, а с другой стороны – Индил Каррад, отказавшийся от кожаных ремней и вышитых штанов Избранника ради куртки супруга корабля и шляпы с двумя хвостами. Он не сводил взгляда с Миас, а она посмотрела на него, и по ее лицу промелькнула гримаса презрения.

– Давай поговорим с супругами корабля, – сказала Миас.

По ее лицу промелькнула быстрая улыбка, предназначенная только для Джорона, и она зашагала по сланцу палубы. Каррад не сводил с нее взгляда, и Джорон подумал: несмотря на все, что он с ней сделал, Индил Каррад испытывал к Миас какие-то чувства.

– Миас, – произнес Каррад, когда она остановилась напротив него.

– Супруг корабля, – ответила она, но насмешка в ее голосе полностью исключала любое проявление уважения.

– Я думал, мне придется приложить немало усилий, чтобы ты согласилась подняться ко мне на борт.

– Во всем архипелаге не найти доводов, чтобы я стала тебе доверять, Индил, – сказала она.

Был ли он слегка удивлен из-за полного отсутствия уважения с ее стороны? Но разве он мог ожидать чего-то другого?

– Я не хотел, чтобы получилось именно так, Миас, – заговорил он.

– Решение было принято, Индил, еще до того, как ты передал меня в руки своих палачей. Ты мог просто спросить меня о том, что хотел узнать. – Он смотрел на нее, и Джорону стало интересно, какой он даст ответ.

– Это была ошибка, – сказал Каррад.

– Некоторые ошибки нельзя простить, – ответила Миас.

Лицо Каррада вспыхнуло от гнева.

– Например, отравление половины города гниющим кейшаном? – Он будто выплюнул эти слова.

– Каждому из нас приходится провести собственную черту, Каррад, – сказала Миас.

Джорон удивлялся и восхищался ею. Она находилась на чужом корабле, в окружении врагов, перед человеком, который замучил ее до полусмерти. Однако не дрогнула, и теперь уже не вызывало сомнений, кто именно определял ход переговоров.

– Итак, Индил, чего ты от меня хочешь?

– О переговорах просила ты, – ответил он и слега расправил плечи, словно сообразив, что утратил контроль над разговором. Потом сделал шаг вперед, и Гесте, глядя на Джорона, последовала за ним. – Мне показалось, что это ты чего-то от меня хочешь.

– Да, верно, – сказала Миас. – Я хотела, чтобы ты сдался. Ты предал свой народ, предал мою мать, законную правительницу Ста островов. Сдайся, и я сохраню тебе жизнь.

– Сохранишь мне жизнь, неужели? – с улыбкой переспросил Каррад.