Голова кружится от того, что она стоит передо мной абсолютно голая, не смущается, не прикрывается, не визжит, чтобы я проваливал. Покачивает грудью и бёдрами. Это как во сне, только лучше. Член вот-вот взорвётся, а кости лица ломит от боли. Эта массажная расчёска слишком твёрдая, чтобы лупить ею по морде. По заднице — ещё куда ни шло… Ох, о чём я думаю? Господи, я и правда дебил, мать была права.

— Мне нужен тот, кто будет выполнять мои просьбы, не задавая глупых вопросов.

— Я согласен.

Она вздыхает. Натурально или притворно — не разобрать.

— Я тебя не разочарую, — добавляю я, понятия не имея, о чём мы договариваемся и на что я подписываюсь.

Я согласен на всё. Мне так хочется к ней прикоснуться, что я готов землю грызть, лишь бы подползти к её ногам с накрашенными ногтями. На них облупившийся розовый лак, но меня это не отталкивает.

??????????????????????????— Ты ничего не умеешь.

— Я быстро учусь. Я окончу универ за три года, вот посмотришь.

Она фыркает и внимательно меня разглядывает. Я стараюсь убрать с лица маньячное выражение и выглядеть более нормальным, чем я есть на самом деле. Это сложно, но, кажется, мне удаётся её обмануть.

— Ты урод, ты в курсе? — спрашивает она. — Твой отец симпатичный старикан, а ты как вампирёныш из гробницы, который никогда не вылазит на солнце. И глаза у тебя странного оттенка — то карие, то серые, то вообще не понять какие.

Я даже знаю название этого оттенка в немецком цветовом стандарте — серая умбра, номер 7022. Но ей не говорю. Она не художник, не архитектор, не дизайнер интерьеров, для неё эти цифры прозвучат лишним доказательством моей чокнутости. Она типичная домработница с упругими сиськами, которая надеется заарканить холостого декана, известного своими многочисленными браками. Он женился на всех своих любовницах, кроме моей матери. Спасибо, что хоть признал внебрачного сына и платил алименты, на которые мы в Туле жили всей семьёй, — мама, я, отчим и две младшие сестры.

— Я не вампир, просто нет времени гулять, — говорю я, машинально касаясь горящей скулы.

Наверняка красная, как люминесцентно-красный 3024. Она отводит мою руку и гладит по щеке.

— Больно?

— Нет, — вру я.

Задерживаю дыхание, чтобы не спугнуть женские пальцы. Впервые ко мне прикасается чужая женщина — не мама, не бабушка, не сестра и не пьяненькая одноклассница на дискотеке.

— Будешь моим рабом? — спрашивает она так, словно для неё это обычное дело — брать в кого-то в рабство.

— Да, — выдыхаю я.

— Ты знаешь, что это означает?

— Мне плевать.

— Тогда становись на колени, — приказывает она.

Я беспрекословно бахаюсь на кафельный пол и упираюсь взглядом в тёмный треугольник волос, под которым блестят розовые губы.

Она задирает одну ногу на стиральную машинку и подаётся ко мне бёдрами:

— Полижи меня. Если мне понравится, я разрешу подрочить в моём присутствии. Но запомни раз и навсегда: это максимум, который ты получишь. Не надейся, что я пересплю с таким убожеством, как ты.

То, что происходит дальше, настолько возбуждающе, что никакого разрешения мне не требуется. Я позорно кончаю в штаны.

Это первый мой секс.

— Янка-а-а! Ильинская! Иди сюда! — орёт мой начальник из комнаты переговоров. — Расскажи нашей гостье Анастасии, как твой провинциальный муж тебя кинул. Угарная история! Ты его подобрала, отмыла-отчистила, прописала в своей квартире, а этот хитросделанный чувак подал на развод и раздел имущества. А ещё он тебе изменил, насколько я помню! Ха-ха-ха! Вот жук!

Я боком захожу в кабинет, где на диванчике, рядышком, как лучшие друзья, сидят мой босс Никитос и незнакомая светская львица. Коричневые губищи на пол-лица, ресницы царапают брови, копна огненно-рыжих кудрей свисает до пояса. На коленях дивы лежит сумочка стоимостью в мой годовой оклад, и тонкие пальчики с накладными ногтями сладострастно её ласкают. Видимо, новая сумочка, раз хозяйка не может с ней расстаться даже на встрече с частным детективом.

— Что рассказать? — спрашиваю я Никитоса. — Ты уже всё рассказал. Здрасьте, Настя.

— Анастасия, — поправляет она манерно. — Настя — некрасивое имя, оно плохо звучит на английском.

— Но мы же говорим на рус… Хорошо, Анастасия, — соглашаюсь я.

Лучше не злить потенциальную клиентку. Любой каприз за ваши деньги — могу хоть Анастейшей её называть.

— Мы хотим знать подробности! — заявляет босс. — Присаживайся, выпей с нами рюмочку. Анастасия, знакомься, это Яна — моя помощница, ты можешь доверять ей на сто процентов. Человек — могила. Всё, что будет сказано в этом кабинете, умрёт вместе с ней.