Дафна

Он не может отвести от меня глаз, и, честно говоря, он так неподвижен, что я боюсь, что он перестал дышать. Декстер совершенно… неподвижен. Дерьмо. Что, если от вида моей почти обнаженной груди парня хватит удар?

Я замираю, расстёгивая пятую пуговицу.

— Декстер?

Его невнятное «А?» вызывает застенчивую улыбку на моих губах, позволяя мне продолжить стриптиз.

Забравшись на кровать, я подползаю к нему по центру матраса и с удовлетворением отмечаю, как раздуваются его ноздри, когда я оседлываю его бедра. Голодные глаза Декстера блуждают по моему телу, пока я снимаю свою бледно-розовую рубашку, медленно стягивая ее вниз по рукам. Бесцеремонно бросаю ее на пол рядом с кроватью.

— О черт, — стонет он, когда я протягиваю руку и расстегиваю лифчик; он присоединяется к моей рубашке и джинсам в куче на полу.

Теперь нас разделяет только трусики.

Я наклоняюсь вперед, мои груди трутся о его грудь, звук его хриплого стона и мой стон наполняют воздух. Мои руки блуждают по его гладким грудным мышцам; Декстер — само совершенство. Оливковая кожа, жилистая, подтянутая и твердая, с идеальными сосками. Я провожу по ним дрожащими руками, неторопливо поглаживая один из них пальцами.… обжигающий… дразнящий.

Его бедра подо мной дергаются, и я поворачиваюсь тазом к его напрягшейся эрекции; это просто невозможно не заметить.

Выпрашивает.

Умоляющий, твердый и так мучительно приятно трущийся о мой центр, что сдавленный стон застревает у меня в горле, когда Декстер, наконец, наклоняется вперед, чтобы захватить мои губы своими.

Внезапно я оказываюсь на спине, его рот и язык повсюду.

На моей шеи.

Ключице.

Груди.

О боже, моя грудь. Я выгибаю спину навстречу его рту, пока он сосет, облизывает и сжимает, давление между ног становится таким мучительным, что, когда тяну его за волосы, мы оба задыхаемся от удовольствия.

— Ты сведешь меня с ума, черт возьми, — хрипит он, все сильнее вдавливая свой член в верхушку моих бедер, его голова все еще склонена к моей груди. Его большая рука обхватывает одну, нежно сжимая. — Господи, так хорошо.

Я опускаю взгляд между нашими телами на наши прижатые друг к другу тазы, чувствуя, как мои глаза стекленеют от возбуждения. Волнение. Желая почувствовать его, нахожу эластичный пояс его боксеров, мои пальцы скользят по краю, прежде чем нырнуть под него. Внутрь.

Обхватывая его твердую и непреклонную длину.

Поглаживаю его вверх и вниз, пока он хнычет и стонет мне в рот; это низкий, вымученный горловой звук, который заставляет меня отчаянно стягивать его нижнее белье с бедер, мои ладони гладят его упругий зад.

Декстер изгибается, когда сжимаю и разминаю, притягивая его к себе за ягодицы, в конце концов, он сбрасывает боксеры.

— Ложись на спину, — шепчу я, когда он восхитительно обнажен.

Я начинаю с его шеи, томно целуя вдоль неровно бьющегося пульса у него на горле — его сердца. Целую его живот, облизываю пресс, пупок и ниже…

Я сосу.

И кружу.

И снова сосу.

— О, черт, о, черт, черт, — повторяет он, сжимая покрывало тисками в своих фантастически больших ладонях. — Черт, о, черт.

Он бормочет и гримасничает в агонии, и это восхитительно. Его грязная ругань только усиливает покалывание в моих женских частях. До боли.

— Черт… Остановись, детка, я хочу трахнуть тебя… Остановись, Дафна… не останавливайся. О… черт.

Он кончает, его голова откидывается на подушку.

Декстер

— Ты такая красивая, — шепчу ей на ухо, мой член снова становится твердым. — Такая красивая.

Даже поверить не могу, что это дерьмо реально; что я в ее постели, а она лежит рядом, моя рука блуждает по ее гладкой обнаженной коже.

И что она мне позволяет.

Или что поощряет меня.

Мой член буквально никогда не был во рту у девушки.

И Дафна Уинтроп отсосала мне.

Намеренно.

Кстати, об этом… ее рука сжимает мою, опуская ее под одеяло к своей правой груди; я начинаю медленную ласку большим пальцем, отчего она откидывает голову на подушку и, затаив дыхание, произносит мое имя.

Не буду врать: я отбрасываю покрывало, чтобы видеть, как моя рука гладит ее грудь. Они полные и округлые в моей ладони, ее соски розовые и идеальные. Очевидно, что от того, как я ласкаю ее сиськи, мой член начинает пульсировать; ради Бога, я главный герой в собственных чертовых сексуальных фантазиях.