— Это давнее распоряжение, отданное еще несколько поколений назад нашей семьей. Ради защиты и благословения наяды дары положено приносить всем без исключения. Никто не виноват, что этой женщине не под силу справиться с двумя своими детьми. — Его холодный, наполненный презрением голос разжигал в моей груди огонь ярости. Да как он только смеет так распоряжаться жизнями других?

— У вас двое детей? — перепросила я у женщины, удивленно захлопав ресницами.

— Д-да, второй дочке три годика, — растерянно выдавила незнакомка. — Пока она спит, я вот решила сходить до святилища.

Нет, это уже ни в какие ворота... Стражи и этот судья, значит, довольствуются с лихвой дарами, а этой женщине даже поесть нечего! Мое чуткое сердце не выдержало таких издевательств, и я исчезла на пару минут в недрах святилища, спустя время явившись обратно с полной чашей фруктов в руках.

— Вот, берите и угощайтесь! — твердо сказала я, протянув удивленной женщине гору еды.

— Но... — растерянная женщина посмотрела сначала на меня, а потом на озлобленного происходящим судью.

— Не переживайте, вас никто не обидит, — с уверенным взглядом я вручила ей наполненную чашу. — Даров хватит на всех. Я одна не так много ем, и стражам тоже вроде как хватает. Поешьте и угостите детей — это куда важнее! А еще... — я достала из-за пазухи знакомый бутылек с целебной водой и протянула малышке, отдав также дружелюбный приказ. — Выпей.

Растерянно кивнув, малышка ухватила бутылек и послушно опустошила содержимое. Никто больше этого не заметил, но частички магии окружили девочку, устремившись к ее сердцу и там угаснув. Похоже, исцеляющая вода и правда работает.

— Ого! Мне теперь так хорошо! — задорно лепетала девочка, почтительно мне поклонившись.

— Моя малышка... Спасибо вам от всего сердца! — заметив исцеление дочери, счастливая мать, обняв дитя, рассыпалась в благодарностях. — Остаток своей жизни я буду помнить о вашем добром поступке, великая наяда.

— Рада была помочь, — ответила с улыбкой, в следующую секунду повернувшись к недоумевающему от происходящего седовласому судье. — Отныне и впредь я прошу вас помогать нуждающимся, не жалеть даров или целебной воды. Смерти, болезни и беды подрывают веру в чудо, а вы, мне кажется, этого не хотите, правда?

Мужчина замялся, будто школьник, которого пожурила учительница.

— Обычно, конечно, все и так справлялись, но если вы приказываете...

— Приказываю! — От моего уверенного и настойчивого взгляда седовласый инквизитор-судья, кажется, даже немного побледнел, но все же сдался.

Через примерно четверть часа я наблюдала, как счастливая дочь, шагая за руку с матерью, уплетала угощения из чаши с отданными ее семье дарами. Также я лично вручила женщине еще один целебный бутылек, ведь и самой матери семейства сильно досталось от ударов судьбы. Где-то в душе теперь разгоралась надежда, что жизнь этой семьи обязательно станет лучше, а девочка поверит в добро и чудо...

Звук струн, раздавшийся со спины, вернул меня из раздумий и заставил обратить внимание на самого музыканта.

— Я восхищен! Вы и вправду самая великая наяда! Поступки ваши добры, а душа — светла, как ясный день! — Улыбка не сходила с лица Орфея, а его сильная рука поглаживала мое левое плечо. Нисколько не смущаясь взглядов стражей, он отложил инструмент и прижал меня к себе. Заметить не успела, как его губы накрыли мои. Романтичным и приятным поцелуем, скользя рукой от бедер по талии, парень, кажется, выдавал все переполнявшие его эмоции: восхищение, уважение, а может даже и любовь. Конечно, это маловероятно, но ведь в самом древнем мире, дошедшем до наших дней, как раз говорилось о любви Орфея и Эвридики. Кто знает, может и моей героине повезет?

В этот раз мы сидели в святилище до самого вечера. Орфей познавал таинство игры на лире, а я оценивала его успехи. Кстати, музыку с каждой минутой он исполнял все лучше и лучше. Может автор и вправду подарил герою дар игры на лире, как персонажу мифа?

День мы заканчивали романтично: лежа на выстланном шелковистой тканью камне, я, подперев голову локтем, с улыбкой слушала игру Орфея. Парень сидел на ложе со мной рядом и, уверенно водя пальцами по струнам, играл убаюкивающую и нежную мелодию. Когда сон почти настиг меня, я остатками разума почувствовала на губах мягкий поцелуй и его объятие.

— Приятных вам снов, прекраснейшая... — заботливые слова парня отдались теплом на сердце и я, из последних сил улыбнувшись, погрузилась в сон.

Чудеснейший день! С каждой главой мне все сильнее хотелось, чтобы история как можно дольше не заканчивалась...

Весь следующий день я, пожалуй, только и делала, что мечтала поскорее продолжить историю и увидеть Орфея. Разумеется, сначала нужно было выполнить все повседневные дела и дождаться вечера, чем мне и пришлось заняться, чтобы не сойти с ума в ожидании. Хотя, может это уже происходит? Эти поцелуи, прикосновения... Разве правильно испытывать страсть к персонажу книги? С другой стороны, стоит мне только погрузиться в сон, как сердце невольно наполняется теплом, а в животе играют бабочки... Может это на самом деле чувства героини истории, а не мои? Тогда почему я их испытываю и после пробуждения?