— Список мне нужен как можно скорее. После того, как он будет составлен, подозреваемого запереть в его спальне и выставить охрану, — бросила она через плечо, и мы вместе направились в сторону лестницы.

За нами в некотором отдалении следовали гвардейцы Войцехи, но они шли достаточно далеко, чтобы не слышать разговора. Мы с регентом шли довольно близко друг к другу, я все еще удерживал ее за руку, однако со стороны это выглядело как жест вежливости и не более того.

— Захватывая замок, вы наверняка не рассчитывали столкнуться с чем-то подобным, — насмешливо начал я — желание досадить женщине, которая меня так раздражала, наконец нашло выход. — И конечно же, у вас слишком плохие отношения с подопечными, Ханна не расскажет вам все просто так.

— Спешка никогда не приводит ни к чему хорошему, — на удивление спокойно согласилась Войцеха. — Обычно я предпочитаю придерживаться плана, но на этот раз времени на обдумывание деталей не оставалось.

Мы с ней вышли на просторный балкон, пахнуло сыростью и влажной землей, однако небо сегодня оставалось на удивление ясным. Туман, в бледном свете луны кажущийся призрачным, накрывал город, но над ним, в темной синеве неба, сияли звезды. Судя по долгому выдоху, леди регента это зрелище успокоило. Впрочем, как и меня.

Я на миг ослабил бдительность, Войцеха тут же вывернулась и шагнула ближе к перилам. В ее быстром движении, в том, как легко, но с какой царственной статью она ступает — совсем неслышно — по шершавым влажным камням — на миг почудилось что-то знакомое. Грудь кольнула вина и боль, и, спеша отогнать очередное непрошеное воспоминание, я снова заговорил.

— В таком случае, позвольте мне сначала переговорить с вашей старшей подопечной. Вам она вряд ли что-то расскажет, но мне — может быть.

Войцеха повернулась, навеянное памятью видение вмиг рассыпалось, когда она обожгла меня ледяным, оценивающим взглядом.

— Что ж, в вашем распоряжении завтрашний день. Если вам ничего не удастся, я буду вынуждена арестовать принцессу по подозрению в покушении на вас, — неприятная усмешка регента вызывала желание ответить какой-нибудь колкостью. — Но если вам удастся прийти с этой девчонкой к какому-нибудь соглашению, то как знать, может, брак с ней позволит вам перетянуть на свою сторону часть бывших сторонников Жерома. Действуйте.

Войцеха резко развернулась, взметнулись тяжелые полы голубого платья, и спустя несколько мгновений она уже растаяла в ночной темноте вместе со своими людьми. Выждав для порядка еще несколько секунд, из-за поворота появился Пьер.

— Мне показалось, или Ее Величеству не нравится говорить о вашей предстоящей свадьбе с одной из принцесс? — язвительно усмехнувшись, спросил он.

Однако обсуждать настроения временной правительницы я не собирался. Вместо этого распорядился, чтобы Пьер выяснил личности тех, кто поддерживает Ханну при дворе, и решил, что на сегодня интриганских игр достаточно.

Вернувшись в спальню — судя по виду, самую дорого обставленную и большую в этом строении, условно именуемом замком — я надеялся как можно скорее избавиться от мерзкого чувства, давящего грудь, и банально заснуть. Но открыв дверь и заметив, что на столе горит свеча, распрощался с мечтой о скором отдыхе.

— Что вы здесь делаете, матушка? — вопрос я задал привычно: мать умела выбирать самые неподходящие обстоятельства для внезапных разговоров по душам, подобное происходило не впервые.

Она, забросив ногу на ногу, потягивала вино из высокого бокала, свеча дрожала каждый раз, когда она проносила руку совсем близко к огню. Говорить она не спешила, и я, не желая стоять перед ней, как провинившийся школьник, опустился в соседнее кресло. Мать тут же протянула мне еще один бокал.

— Что ты думаешь о принцессах? — спросил я, поняв, что говорить первой моя гостья не собирается.

— Одна дура, одна интриганка и одна дура-интриганка, — протянула мама, наблюдая, как пляшут отблески свечи на грани бокала. — Очаровательный комплект.

— Ты видишь будущее, которое ждет меня с какой-нибудь из них? — продолжал допытываться я в надежде получить более конкретную и полезную информацию.

— Нет. И даже не думай о том, чтобы впутываться в связь с ними, — стекло звякнуло о стол, когда мать резко опустила бокал. — Поступишь так — и ты мне больше не сын.

— Хорошо, после свадьбы отрекусь от тебя и отправлю в монастырь, — легко согласился я, давно уже потеряв чувствительность к подобным заявлениям. — Ты, конечно же, захочешь поселиться среди других прислужниц Мирэкки, в обители неподалеку от столицы. Так и быть, поедешь туда.