– Есть такое.

– Я знаю, что вы тоже не последний человек, за вас тоже уже кто только не позвонил, - если убрать тюремный антураж, мы как будто старые приятели, беседуем о насущном.
– Вы поймите, мы люди подневольные. Что сверху спустят, то и будет. Но думаю, что ночевать вы будете дома.

Входит следак, по роже вижу, что Чернышов и Белецкий его знакомые.

– Демьянов уже давал показания, - опер следователю.
– Вы же не из нашего отдела.

– Есть распоряжение, довести это дело до ума. Прошу покинуть помещение, - рукой показывает на дверь.

– Когда вы видели в последний раз гражданку Чернышову Ангелину. Лучше вам сотрудничать со следствием.

Следак садится на стул, скрещивает руки, перекидывает ногу за ногу. Видимо, это его фирменный жест, который как-то должен на меня произвести впечатление.

– Я без адвоката и слова вам больше не скажу, - зеркалю его позу.

Он что-то бубнит, задает какие-то вопросы, но я выбираю другую тактику.

Плохо, что в камере нет окон, не понимаешь, сколько времени прошло.

– Значит, вы выбираете молчать. Ваше право. Но тело будет найдено, наши специалисты делают все возможное, чтобы это произошло в самое ближайшее время.

Выходит и громко хлопает дверью. Если бы на стенах были картины, они бы точно сейчас полетели вниз.

“Специалисты делают все возможное” стучит в голове. И это меня не радует. От этих людей можно ждать чего угодно. Они другое тело за Лину могут выдать. А еще хуже, если с ней самой что-то сделают, зная ее родственников, для мести они могут сделать все, что угодно.

Писк врывается в камеру. Что это за звук. На краю стола кнопочный телефон.

Нажимаю на зеленую кнопку.

– Запись нашел, во двор приехал, даже подъезд нашел. Но пусто. И в квартире бабки, и в квартире Лины. Будем надеяться, что они куда-то просто вышли.

– Угораздило же мне влезть в это дерьмо, а. Ну теперь идем до конца.

– Думаете, с ними могло что-то случиться?

– Не хочу об этом думать, вы мне информацию лучше предоставьте.

– Так, мы кому надо денег занесли, вас скоро на домашний арест переведут. Нечего там ночевать.

– Не надо меня на домашний, на фиг мне этот арест. За то, что я это мрази даже морду толком не разбил, дороговата плата. Ладно, работайте.

Я часто думал, как меня все достали, хоть бы на чуть-чуть на необитаемый остров, чтобы людей не было. Была тишина. Вот она тишина, только не та, о которой я говорил. Кроссворд дали бы что ли.

– Свободны, - опер с пинка открывает дверь.
– Бумаги вот подпишите, и можете быть свободны. По делу нападения на Артура Чернышова вас вызовут дополнительно.

– Ого, труп не смогли найти?

– Труп сам в другой отдел пришел, там ее визит зафиксировал сотрудник Кулик Иван Алексеевич. Данные к нам прислал, запись, ее заявление. Выше, - показывает пальцем на потолок, - было принято решение вас отпустить.

– Сейчас сколько времени?

– Почти четыре утра.

– И что те, - тоже поднимаю палец вверх, - сейчас не спят? Обо мне думают?

– Сегодня никто не спит. Пресса вон под окнами тусуется. Думаю, начальству занят ваши и их знакомые. Какой тут уж сон. Это вам реклама и пиар, а нам и присесть теперь некогда, сутки на ногах.

Видимо, мои и бабка с Линой разминулись, пока одни по подъездам шлялись, вторые, измором отделение полиции брали. Надо потом заехать к этому Кулику, поблагодарить, что не стал утра ждать, а сразу в дело новые данные пустил.

Дома в душ и пару часов сна.

В восемь двадцать звонок. Охранники ресторана.

– Что еще случилось? Нас обокрали, затопили?

– Ну, тут какая-то бабка приперлась. Говорит, что с вами ей поговорить надо. И мент с ней, ксиву показал - опер Кулик. Решили вот вам сначала позвонить, что с ними делать. Мы ее гоним, а она орет. Не хочется лишних проблем.

На заднем фоне женский голос кроет матом всех подряд.

– Впустите их, пусть кухня завтрак приготовит, я уже еду.

Эх, права была бабушка, когда говорила, что наше поколение ничто по сравнению с их. Это ж надо и чуть с охраной не подралась, и меня отмазывать пришла.

Пять минут на сборы. Еду.

Захожу в ресторан. На двух стульях спит паренек в форме, кажется, он лет на пять младше меня. За столиком у окна пожилая женщина, завтракает.

– Доброе утро. Вы хотели меня видеть.

– Я не хотела, у меня совсем другие желания, - не пойму шутит или нет.
– Лину, кажется, украли. Мы с ней пришли вечером, почти ночью дмой. Вас ходили в Ваньку спасать. А утром она от вас машину какую- то ждать собиралась. Я к ней зашла - никого, на лавке у подъезда чашка с чаем. Наша чашка, из моего сервиза. Я к Ваньку, - кивает в сторону спящего, - он еще на дежурстве. А он говорит, что лучше сначала у вас все спросить, а потом бить тревогу, а то вдруг опять загребут. Я к вам звонила-звонила, кто ж трубку взял. Лоботрясы ваши так-то стоят, а делать ничего не делают. Вот мы с Ваньком к вам и приехали. У вас Линка?