– Мам, - из-за спины подходит Алина.
– Я думала, ты со мной была монстром - отвела на аборт. Мне казалось, что Линке больше повезло, даже завидовала ей. А, оказывается, со мной все было куда гуманнее. Наркоз и все готово. А ей вы всю жизнь, как поле плугом вспахали. Как пережить все, что случилось? Вы же монстры!
– она срывается на крик.
– Я вас и за себя, и за нее ненавижу.

Мы с Севкой уводим ее на стулья.

– Что ж ты за мать такая, - баба Настя подходит к Алине, приживает ее голову к своей добротной груди.
– Дети - это же благословение. Посмотри, какие дочери у тебя хорошие. Лина - она же ангел, сколько боли у них внутри. А не чета тебе, видишь, даже при такой матери, они уже людьми стали.

– Бабка, а ты кто? Кто вам дал право рот открывать? Вы мою жизнь проживите, а потом диагнозы ставьте!
– Мать Лины шипит, сейчас так и бросится на старушку.

С Севкой идем разнимать почти дерущихся женщин.

– Мы отъедем, - папаши возвращаются. Белецкий с ненавистью смотрит на старшую дочь.
– А вы задницы посадили и молча, сидите. Хватит, что сын почти на нарах, а вы тут устраиваете.

– А то, что ваша дочь едва не погибла, вас не волнует?
– громко, спрашивает Иван. Откуда он появился непонятно.
– И по-хорошему, я могу вас всех привлечь. Поверьте, я точно найду за что.

– Это мы еще посмотрим, кто и за что сядет.
– Белецкий подходит к Ваньке вплотную.
– Поверь, ты самая маленькая сошка, на тебя легко найдется управа.

Иван демонстративно убирает руки в карман, кивает что-то из разряда “ну-ну”.

Главы двух семейств быстро удаляются. Силы у всех на исходе, рассаживаемся по стульям, ждем каких-то новостей.

– Как она?
– у Ивана в голосе и сочувствие, и неподдельный интерес.

– Под капельницей. Пока ничего не известно, да и в этом балагане, что будет понятно. Выпереть официально из больницы нас не могут. Линка там все это слышит.

– Бедная девочка... Даже представить страшно, что она пережила

– Глядя на этот зоопарк, который ее всю жизнь окружал, даже придумать не могу, что там могло твориться. Она сильная, справится.

– Попробую к ней прорваться. Скажу срочно, по ксиве не могут не пропустить.

Иван уходит. А у меня какое-то радостное чувство, как будто теперь я могу быть уверен, что все с Линой будет хорошо.

Буквально через минуту Ванька появляется вместе с врачом, которая ведет.

– Когда я смогу увидеть дочь, - вскакивает мать Линки.

Иван отодвигает ее рукой.

– Как только мы поймем, что вы непричастны к похищению вашей дочери. И ваше нахождение рядом не несет угрозы ее жизни.

Смотрю на Светлану Леонидовну - мать Артура, на ней лица нет. В отличие от матери Лины, она молча сидит в углу, что-то просматривает в телефоне. На глазах слезы.

– Олег, я понимаю, что вы хотите посадить Артура.
– Ага, сейчас начнет манипулировать материнским сердцем.
– Знаете, я сейчас подумала, что может, это единственный шанс, чтобы он еще куда не влез и не натворил еще больших дел. Может, это единственный шанс, чтобы он остался жив?

Как же больно даются ей эти слова. Мать Лины поворачивается к ней.

– Света, ты рот свой закрой. Если Артура посадят, не дай Бог, мужики наши рассорятся. Мы с тобой как жить будем?

– Может, по-людски начнем?
– поднимает уставшие глаза на родственницу.
– Деньги и власть в Глебе убили человека, уже давно. А сейчас и в сыне нашем. Я дам показания, расскажу, все, что было.