— Разгильдяи мы, — вздохнул я. — Нельзя к нам с акварелью. Можно только с чугуном. Или с бетоном.

— Ага, с цветным, как у нас делают — чтоб уж наверняка. Роман Николаевич потом ее за свой счет приглашал все заново нарисовать, она даже сказала, что непременно воспользуется, но не раньше, чем через год. Ей вот это все надо еще пережить.

— Пусть приезжает, мы ей кусты покажем! — подключился прискакавший Уфф.

— Да, кстати, как там наши кусты? Ты разговаривал с ними? — вспомнил я.

— Они сердятся. Я нашему кусту рассказал про батарейки, что те люди, которых он разогнал, приезжали с нашего разрешения, а он мне — надо разговаривать как положено, вот как я с ним, а не ломиться непонятно куда. Я ему говорю, люди так не умеют, а он сказал, что ему плевать. Пусть учатся.

— Не поспоришь, — усмехнулся Драк. — Когда умеешь орать инфразвуком, можешь требовать всего.

— А ты его не спросил, почему он вообще решил охранять дом? — поинтересовался я.

— Спросил. Он не понял вопроса. У них, похоже, есть какое-то понятие своего периметра, и они запоминают всех, кто в нем, по их мнению, должен быть. А кто не должен, пошел вон. Он и двух кабанов прогнал, которые у нас на заднем дворе хотели пастись.

— Ахаха, — развеселился Драк. — Неугомонные. Но лично я поддерживаю. Этих копытных только пусти, потом ничем не выгонишь.

— Я вот что хотел предложить, — осторожно произнес Уфф. — Может, я не буду больше никуда ездить. Буду сидеть дома, будет у меня как будто пульт управления. Со следящими артефактами я могу общаться дистанционно, а вот с кустами нет. Так что я буду рядом с ними, мне только телефон какой-то нужен будет для связи с вами. Ну или планшет, как у вас.

— А это мысль. Тебе же еще почта нужна была, — вспомнил я. — Сделаем, будешь на хозяйстве.

Драк усмехнулся, Уфф повеселел, а наши специалисты как раз закончили подсчеты и подошли к нам.

— Значит, смотрите, — заявил Котий, проматывая расчеты на экране. — Если весь объем уложен этими штуками, и размер их не меняется, то их здесь не меньше четырехсот.

— Отлично! — заявил, переступая с лапы на лапу, Драк. — Мне надо всего лишь четыреста раз плюнуть. Надо только подумать, чем бы в середине процесса подкрепиться. Нет у нас вкусного камешка во второй пещере?

— Вот как раз хотел предложить посмотреть второй вход, — вклинился я. — Драк, подожди пока плеваться. Четыреста раз будет достаточно, если ты точно попадешь одним шариком в один блок. А если нет? А если у них плотность будет другой? Нам бы в идеале зайти с другой стороны, чтобы ты плюнул шариками изнутри, и тогда они будут носиться между стеной и…

— И этой преградой! — подхватил Филипп, — и будут многоразовыми!

— Если во второй пещере не так все плотно, ведь оставалась монета с Бантием, — продолжил я, — то мы проковыряем там дырку до этой, и ты нашвыряешь своего огня туда.

— План-капкан, — одобрил Драк. — А лишние шарики я просто поймаю обратно. Погнали!

Мы остановили крокодильскую битву и направились проверять вторую пещеру. Собственно, с этого надо было начинать, но мы слишком увлеклись. В этом состояла постоянная проблема Домино: чтобы доводить дела до конца, надо было держать фокус и не отвлекаться. Но Домино как будто смеялось над нами. Вот и сейчас над нами нарезали круги два крупных фазана в фиолетовых разводах.

— Смотрите! — вскинулся Драк. — Вы таких видели раньше?

— Я нет, — задумчиво ответил Котий.

Драк поднялся в воздух и завис в хвосте у фазанов. Птицы занервничали и резко свернули в лес. Драк приземлился с разочарованным видом:

— Настоящие.

— А ты каких хотел? — захохотал Котий.

— Ну я думал, это что-то такое же, как наши кусты. Они такого же цвета.

— Так и кусты настоящие, — заметил я.

— Это да, — согласился Драк. — Так что, может, и эти могут изобразить что-то интересное.

— Надеюсь, их брачные игры не сопровождаются инфразвуком, — выразил надежду я.

— О, дааа! — хором сказали Драк с Котием.

Вдалеке раздался шум мотора, кто-то к нам ехал, и машина, похоже, была не одна.

***

В столовой у Шмидта возникла блаженная пауза, когда все, прибегавшие за кофе на завтрак, уже убежали, а все мечтающие об обеде, еще не пришли. Шмидт загляделся на ворону за окном, все глубже погружаясь в мечты о пенсии на берегу моря, но тут к нему из глубин кухни вылетел Кракко.

— Я понял!

— Что ты понял? — перепугался Шмидт. — Только не говори, что мы теперь сами должны разводить лосей, чтобы у нашей публики с Бодайбо появилась привычная тушенка.

— А, кстати, это мысль! — моментально подхватил Кракко.

— Нееет! Сам будешь их пасти! — заорал Шмидт. — Давай говори что хотел. Что ты понял?

— Понял я другое. Я понял, какой надо делать завтрак, чтобы было и круто, и привычно.

— Ну?

— Вот смотри, — Кракко как фокусник поднял к глазам Шмидта разрезанный пополам маффин, на нижней половине которого лежали тоненькие ломтики вареной колбасы, а сверху блестела глазунья. — Видишь торт?