— Нельзя атомные ледоколы на «аутсорс» отдавать, — прокомментировал я. — Но если «с опережением сроков», значит очень надо. Значит и атомные в авральном режиме строятся. Вывод — дед развитием Северного морского пути не пренебрегает, а значит через сколько-то лет на Востоке полыхнет так, что грузовое судоходство сильно усложнится. А в Арктике бояться некого — там пиратствующих вооруженных бородачей в тапках нету.

В самолете Виталина поделилась очередным рассказом о своей командировке:

— … Не понравилось в Лондоне, в общем — сыро, холодно, сквозняки, в рабочие районы соваться страшно. Но завела полезное знакомство: тётка на автограф-сессию приперлась, книжку купила и шепчет: я, мол, большая подруга министра просвещения и науки. И конверт мне сует, с запиской от министра — та «Терновник» до дыр зачитала и адрес мне конспиративный дала, по переписке дружить.

— Маргарет Тэтчер?

— Тэтчер, — подтвердила Виталина. — Что-то вроде политического трупа: отменила выдачу бесплатного молока ученикам в возрасте от семи до одиннадцати лет. Обзывалка специальная есть: «Margaret Thatcher, Milk snatcher».

— Подставили свеженазначенную тетеньку ради оптимизации расходов на быдло, — предположил я. — Аж вон до тебя не пошла, боится прослыть нашим агентом. Но демократия — это когда два-три раза за электоральный период рейтинги меняются, такую фанатку терять нельзя.

— Спецотдел переписку уже ведет, — кивнула Вилка.

Значит к моменту воцарения «железной леди» у нас на нее что-нибудь полезное будет. Получается не зря любимую писательством напрягал. И это — только вершина айсберга, важных «подруг» у Виталины теперь по всей Европе как грязи, равно как и ненавистников: в кои-то веки западная пропаганда правильно обвинила кого надо в работе на КГБ, но дальше визгов дело не пошло — книга отличная, а интересы наших издателей лоббируются на политическом уровне должным образом, опять-таки с целью укрепления иллюзии свободы слова. «Иллюзия» это потому, что можно хоть Королеву х*ями крыть, но заикаться о необходимости построения коммунизма нельзя. Приоритеты и фобии капиталистов очевидны, но обманутые пролетарии слепы и до сих пор верят в возможность стать миллионером в любой момент.

Город-сердце отечественной космонавтики (это пока!) встретил нас приветливо: по синему небу ползли пухлые белые тучки, иногда прикрывая теплое солнышко. Плюс двадцать два — нифига себе конец сентября! Ветерок имеется, но легкий и не способный помешать запуску. В последнем ничего особенного нет — обыкновенный орбитальный полет, таких у нас проводят много, и фиг бы я поехал сюда снова — первый раз приезжал «проводить» марсианский аппарат.

И вот тут мы приходим к разводу с моей версией реальности: технологический рывок в области ЭВМ позволил всем трем аппаратам добраться до цели и начать штатно работать. «Марс-2» и «Марс-3» уже который месяц изучают марсианские спутники (включая фотографии, облетевшие все мировые СМИ), а спускаемый аппарат «Марса-3» успешно «примарсился» и ретранслирует на «материнскую» АМС ценнейшие научные данные, заочно известные мне и новые для хроноаборигенов. Продажи «Марсианина» — уже третий международный тираж допечатали — на этом фоне получили второе дыхание: все мои «предположения» из книжки подтвердились научно, а значит надо читать!

Проигнорировав город — сегодня в нем заночуем, завтра с утра концерт дам — отправились прямо на космодром. Переодевшись и перенеся стерилизацию (хлорка, а не кастрация!), прошли в «раздевалку». Космонавтов нынче на орбиту отправляется двое: старшим по званию и опыту является Василий Григорьевич Лазарев, а подчиненным полетит мой старый знакомый — перевоспитавшийся фарцовщик Фил, из-за которого мы и здесь.

Поздоровавшись с Василием Григорьевичем, отвел сильно похудевшего — космонавты все худые, каждый грамм полезной массы с боем у гравитации выгрызать приходится — Филиппа в сторонку.

— Ну че, нервничаешь?

— Советские ракеты — самые лучшие ракеты в мире, — ловко ушел он от ответа.

Посмеялись, обнялись.

— Рассказываю всем, как тебя жвачкой угощал — не верят, представляешь? — поделился сложностями Фил.

— Ниче, домой вернешься — в телевизор пойдем, про наше знакомство и твое перевоспитание рассказывать, — пообещал я.

— Девчонки космонавта видят и аж пищат! — зажмурившись, поделился он и радостями. Покосившись на о чем-то разговаривающую с Василием Григорьевичем Виталину, он добавил. — Квартиру в Звездном дали, машину — «Волгу», дачу. Весь набор счастливого совка собрал, — ухмыльнулся.

— А зарплата какая? — спросил я.

— Секретная! — хохотнул он.

— Допуск показать? — фыркнул я.

— Полторы тысячи оклад с этого года сделали, — ответил он. — Плюс премии за полеты. Сейчас двадцать два с половиной часа в памперсах посижу, и Родина пять тыщ отвалит. Куда девать — вообще не представляю.

— Подшефный колхоз нужен, — подсказал я. — Теплицы кооперативные строй, помидоры-огурцы выращивать.

— Нам в кооперативы нельзя, — вздохнул Филипп.

— Не в доходах дело же, а в насыщении рынка овощами, — пояснил я. — Ну и что ты как не фарца — берешь зицпредседателя, оформляешь все на него. Кто у нас в стране космонавта кидать будет?

— Тож верно! — хохотнул он.

Глаза-то загорелись: требует душа коммерции, а нельзя. И вообще — почему нельзя? Почему бы не построить при участии всех космонавтов СССР сети кооперативов, часть доходов с которых будет уходить на подпитку космических программ? Да с рекламными космонавтами это стопроцентный успех! Домой лететь через Москву, так что зайду куда надо, поговорю.

Через два с половиной часа ракета взревела двигателями и унесла космонавтов с нашей уютной планетки в холодный космический вакуум. Запуск прошел штатно, выход на орбиту — тоже. Аппаратура в порядке, голоса космонавтов из динамиков ЦУПА бодры и спокойны. Помолившись материалистическому богу за благополучное возвращение мужиков на Родину, я отправился заселяться в гостиницу — как раз к концерту с орбиты вернутся, нужно не ударить в грязь лицом!